На выездном заседании суда рассматривались вопросы по определению меры пресечения в отношении несовершеннолетнего подозреваемого. Пожилой судья Леонид Долгалев проводил усталым взглядом людей, покидающих закрытое судебное разбирательство, и спросил:
– Кто там у нас следующим пунктом?
– Иванова Елизавета Алексеевна. Четырнадцать лет. Обвиняется в грабеже: с группой подельников отнимала у подростков мобильные телефоны, затем продавала их за десятую часть реальной стоимости в полулегальных салонах связи, не требовавших документов на технику. Всего восемь доказанных эпизодов, – пояснила следователь.
– А что скажет наша защитница? Адвокат Савельева, что думаете по поводу этой девочки: кто в группе этих подростков главный зачинщик и подстрекатель? Вы хоть и очень молоды, но уже успели завоевать репутацию проницательного человека, что для ваших лет – весьма большое достижение.
Адвокат Савельева, она же Лариса Васильевна, она же просто Лара (для друзей и близких), задумчиво ответила:
– Думаю, что она и есть их лидер. Но еще я думаю, что держать четырнадцатилетнюю девочку в СИЗО во время проведения расследования (а оно может растянуться на несколько месяцев) – это негуманно и неразумно. Это ее первое нарушение закона. Ничему хорошему она в СИЗО не обучится, а вот «полезные» связи приобрести сможет.
– А на свободе она сможет запугать всех наших пострадавших и свидетелей – уже пробовала, когда поняла, что жареным запахло! Эта девица успела так застращать двух потерпевших маленьких девочек, что они из дому без взрослых выйти боятся теперь! – выдвинула контраргумент следователь.
– Вы этих-то дылд раскрашенных и избалованных маленькими девочками называете?! Да это стервы почище Лизы Ивановой!
– Им всего пятнадцать, и за их спиной не стояли пьяные подростки…
Но договорить следователю Лавровой не дали: судья хлопнул ладонью по столу и приказал:
– Прения сторон оставьте для суда, который будет определять наказание для этой Ивановой, нам сейчас нужно определиться лишь с одним вопросом: отпустить ее под надзор без лишения свободы или оставить в СИЗО на время следствия. Зовите всех, мне пока все ясно.
Адвокат Савельева вышла в коридор:
– Все приглашенные на слушание дела Ивановой Елизаветы Алексеевны – прошу пройти в зал суда.
Осмотрев немногочисленных людей, просочившихся в двери, и полицейского, отконвоировавшего в зал подследственную, Лара схватилась за мобильный телефон:
– Анна Олеговна, вы где?! Уже заседание начинается!
– Дома! И не собираюсь ехать ни на какое заседание: у меня маленький ребенок на руках, а эта дрянь мне не дочь! Я вам уже говорила – нечего мне названивать, Лизка сама дел наворотила, пусть сама и расхлебывает!
– Она ваша дочь! Без поддержки законных представителей она может остаться в СИЗО на полгода, а то и на год! Я же вам объясняла! Пока будут вестись следственные действия, ей каждые два месяца будут по новой продлевать пребывание под стражей.
– Не нужна мне такая дочь! У меня новая семья, понимаете? Новый муж, новый ребенок: сын, который вырастет нормальным человеком, а не таким мерзавцем, как Лизка! Не звоните больше!
Адвокат, еле удерживаясь от бранных слов, проговорила:
– Как скажете.
В ответ раздались гудки. Лара горько вздохнула и пошла в зал – нехорошо заставлять суд ждать.
«Вот что значит начать жизнь с чистого листа! А что там осталось, на перевернутой странице, и не важно, пусть даже собственные дети. Новые же теперь есть!»
– Где мать подследственной? – недовольно спросил судья Долгалев.
– Ваша честь, она не смогла приехать, у нее маленький ребенок на руках…
Леонид Долгалев только головой покачал и не стал разглагольствовать на тему того, что ребенка можно было бы с кем-нибудь и оставить на часок. Иллюзий относительно великой родительской любви у судьи давно не было.
