Дрейфующая в черной воде ледяная глыба по размеру вдвое превосходила направляющееся прямо на нее судно и явно не собиралась уступать дорогу. Другая, чуть поменьше, плыла по правому борту и не представляла опасности, пока корабль не решил бы изменить курс. Третья, впереди и левее, также не отставала от своих собратьев и как бы намекала: уцелеть не получится.
Однако капитан судна оказался под стать бездушным кускам льда и отличался таким же, ледяным — или безмозглым? — упрямством. Уже трижды он выходил на мостик, с важным видом смотрел в подзорную трубу, недовольно цокал языком и качал головой, после чего снова скрывался внутри. Отпаивался «горячительными» напитками — при последней встрече с ним Мартин еле сдержался, чтобы не зажать себе нос рукавом.
Разговоры на судне ходили разные… Не то чтобы Март подслушивал, но, во-первых, члены экипажа порой болтали чересчур громко и не таясь, а во-вторых, выделенный ему в помощники светлый маг Гилберт отчего-то считал своим долгом докладывать начальнику о каждом услышанном им слове.
А поговаривали на судне о том, что командир корабля и раньше был не дурак выпить, но в этот рейс присутствие на борту темного мага подкосило его окончательно. И, осеняя себя защитным знаком по десять раз на дню, капитан и вовсе сдал позиции перед пагубной привычкой.
Мартин вздохнул, оторвал взгляд от все приближающейся глыбы и поднял глаза к рулевому. Тот, в отличие от своего командира, большую часть времени был трезв, но не более дружелюбен. Во всяком случае, исправно вскидывал руку ко лбу, изображая святые знаки, каждый раз, когда черный маг появлялся на горизонте. Сейчас, стоя у борта и глазея на приближающегося к кораблю белого убийцу, Март, должно быть, здорово утомил этого парня.
Рулевой перехватил его взгляд и стремительно отвернулся; крепче обхватил кривыми пальцами штурвал, вероятно, рассудив, что, если лишний раз продемонстрирует свою полезность, маг не станет убивать его прямо сейчас. Наивный: всегда можно наложить на человека черное проклятие с отложенным действием.
Мартин невесело усмехнулся собственным мыслям и отвел взгляд.
Три года, прошло всего три года после реформы, уравнявшей в правах светлых и темных магов. Капля в море на фоне пятнадцатилетней вражды и укоренившихся суеверий. Всего лишь три года — первый шаг.
Мир не меняется за пару лет, Мартин отдавал себе в этом отчет. Однако иногда, в такие минуты, как сейчас, ему до боли хотелось взять любителей святых знаков за грудки и хорошенько встряхнуть — без всякой магии, — чтобы поставить мозги на место.
В его силах было уничтожить ледяное препятствие одним щелчком пальцев. Но самодеятельность в открытом море могла стать чревата. И если взбунтовавшейся от страха команде ничего не стоило сбросить за борт так пугающего их мага (король далеко, а своя шкура дороже), то он никак не мог позволить себе испепелить парочку самых пугливых.
Поэтому Мартин терпеливо ждал, пока капитан сдастся и попросит помощи добровольно. Капитан же ждал не иначе как манны небесной и того, что ледники растают сами. Идиот.
— Опасность прямо по курсу! — уже в третий раз проорал сверху вперед смотрящий.
Рулевой от этого окрика только сильнее втянул голову в плечи и поглубже спрятался в меховой капюшон. Капитан на сей раз даже не выглянул. Упрямый баран.
— Март! Март!
Послышались быстрые шаги по лестнице, и на палубу взбежал растрепанный Гилберт. Светлые волосы взъерошены, шуба из богатого лисьего меха распахнута. Мартин только поморщился при виде мятой хламиды между ее полами — еще один упрямец.
— Март, ты собираешься нас спасать? — потребовал Гилберт, тоже остановившись у борта и округлившимися от ужаса глазами оценив степень угрозы. — Люди напуганы! О чем ты думаешь? Сам не делаешь, мне запретил… Ты ждешь, когда нас размажет?!
