Прищурившись, Мэл вглядывалась сквозь тьму и стену дождя, медленно пробираясь на машине по узкой, извилистой и грязной дороге, с обеих сторон окруженной рядами деревьев. В сотый раз ее посетила мысль: «Неужели я сошла с ума?». Стоило ей об этом подумать, как она сначала услышала, а потом ощутила глухой удар, когда правое заднее колесо ее «БМВ» соскользнуло с дороги на обочину, с чавканьем погрузившись в грязь. Машина, качнувшись, остановилась. Она попробовала добавить газу и услышала, как натужно вращается колесо, однако машина не тронулась с места.
«Похоже, я вляпалась», – была первая мысль, что пришла ей в голову.
Мэл включила в салоне свет и взглянула на экран телефона. Сигнал потерялся еще час назад, когда она свернула с автострады и направилась в сторону гор. Она вела весьма оживленную дискуссию со своей сестрой Джоуи, когда крутые холмы и невероятной высоты деревья заблокировали сигнал, оборвав их беседу.
– Не могу поверить, что ты действительно это делаешь, – возмущалась Джоуи. – Я думала, что ты одумаешься. Это же не твое, Мэл! Ты вовсе не какая-то провинциальная девчонка!
– Неужели? Впрочем, кажется, мне придется ею стать – я получила там работу и специально распродала все имущество, чтобы не было соблазна вернуться обратно.
– А просто взять отпуск религия не позволяет? Или перевестись в какую-нибудь маленькую частную клинику? Может быть, попытаться еще раз хорошенько все обдумать?
– Я хочу полностью сменить обстановку, – отрезала Мэл. – Мне осточертело больничное пекло. Конечно, это всего лишь предположение, но что-то мне подсказывает, что в этой глуши мне не придется ухаживать за детишками из семей наркоманов. Та женщина рассказывала, что Вирджин-Ривер – это тихое, спокойное и безопасное местечко.
– Да, только ты будешь торчать в глухой чащобе, за миллион миль от ближайшего «Старбакса», работая за еду вроде яичницы и жареных свиных ножек, и…
– И никого из моих пациентов не приведут в наручниках под охраной сотрудника исправительной службы, – закончила за нее Мэл. Затем вздохнула и, неожиданно рассмеявшись, добавила: – Свиные ножки, да? Ой, Джоуи, я снова приближаюсь к деревьям, сигнал может оборваться…
– Ничего, подождешь немного. Ты пожалеешь. Ты еще раскаешься в этом поступке. Это безумный, импульсивный и…
Затем сигнал, слава небесам, оборвался. Однако Джоуи была права: наматывая очередную милю, Мэл все больше корила себя за решение сбежать в провинциальную глушь.
С каждым новым поворотом дорога все больше сужалась, а дождь хлестал сильнее. На часах было только шесть часов вечера, однако стояла темень, как в бочке со смолой; деревья вздымались таким высоким и плотным строем, что сквозь них не могли прорваться даже последние лучи дневного солнца. И, конечно же, никаких фонарей на этой извилистой дороге не было и в помине. Если верить полученным указаниям, она уже подъезжала к дому, где должна состояться встреча с новым работодателем, но Мэл не собиралась выбираться из застрявшей машины и идти пешком. Не хватало еще заблудиться в этих лесах – тогда все, пиши пропало.
Вместо этого она выудила из своего портфеля фотографии, пытаясь напомнить себе о тех причинах, по которым решила взяться за эту работу. Здесь были фотографии причудливой деревушки с домиками, обшитыми досками, с парадными крылечками и мансардными окнами; с церквушкой со шпилем; старомодным зданием школы; клумбами с мальвами и рододендронами; цветущими яблонями во всей красе, не говоря уже о зеленых пастбищах, на которых пасся домашний скот. Еще там можно было увидеть кондитерскую, совмещенную с кофейней; магазин на углу перекрестка; крохотное однокомнатное здание библиотеки и очаровательный маленький домик в лесу, который будет принадлежать ей бесплатно целый год, на время действия рабочего контракта.
