Вероника возвращалась с работы. Был теплый летний вечер, и домой она не торопилась – ей хотелось прогуляться по любимому городу. Работала она недалеко от центра, ей не составляло труда добраться до различных достопримечательностей и красивой архитектуры. В этот раз Вероника решила прогуляться по парку на холме, откуда открывался потрясающий вид на город, мосты и реку. Недалеко от видовой площадки стояла скрипачка и играла «Вечную любовь» Шарля Азнаура. Вероника замерла, наслаждаясь щемящими нотами скрипки. Как вдруг она услышала что-то, похоже на шепот отчаяния: «Я так больше не могу, я не знаю, что мне делать. Проще было бы сейчас вот тут шагнуть с обрыва… Ох, ну и мысли, я же всегда презирала самоубийц за слабость. Но…»
Шепот оборвался. Вероника почувствовала, как ее бросило в дрожь от этих слов. Она посмотрела по сторонам, но никого не увидела, кроме скрипачки. Девушка молча продолжала играть, и Вероника точно знала, что скрипачка ничего не говорила. «Я не знаю, куда мне идти… – вдруг снова появился этот шепот. – Почему эта девушка на меня так странно смотрит?»
Шепот опять оборвался. Это было очень странно. Вероника не понимала, как это возможно, ведь она не видела никого, кроме воодушевленно играющей скрипачки, которая молчала. Девушка решила пойти ва-банк и громко сказала то, что ее зацепило больше всего:
– Я тоже считаю, что самоубийство – это слабость.
Мелодия оборвалась на полуфразе, смычок безвольно повис в воздухе, а его хозяйка была настолько взволнована и потрясена, что начала открывать рот как рыба, не произнося ни слова. Через какое-то время она смогла совладать с собой и начала говорить:
– Откуда ты… вы знаете? Вы что, читаете мысли???
На этот раз пришла очередь удивляться самой Веронике. У нее все смешалось, и даже закружилась голова: «Что она такое говорит? Что значит, я читаю мысли? Я просто слышу чей-то шепот. Но как? Я же и правда видела, что скрипачка не открывала рот, а здесь больше никого нет…»
Скрипачка продолжала смотреть на Веронику с изумлением и ждала ответа на свой вопрос.
– Я… я слышала отчаянный шепот, где было что-то о самоубийстве, и поэтому решила высказаться на этот счет. Потому что я на самом деле считаю, что это слабость – так убегать от проблем. Что их надо решать и бороться с ними.
Скрипачка вздохнула:
– Я знаю, что мои мысли глупые, я и сама с ними борюсь. Я ничего такого не собиралась делать, просто я в отчаянии, вот и лезет в голову непонятно что. Понимаете, у меня почти совсем нет денег, музыкой много не заработаешь. Я приехала в этот город, потому что это город возможностей, здесь можно найти оркестр, где я буду играть. И вот позавчера один из довольно-таки знаменитых оркестров заинтересовался мной, но сегодня утром моя хозяйка сказала мне уходить из квартиры, потому что я опять просрочила оплату. А мне некуда идти. И денег нет, чтобы отдать ей сейчас. Я зарабатываю своей игрой на улице каждый день, но этого недостаточно, и вот теперь, на пороге своего большого шанса, я споткнулась и не знаю, что делать. Я не могу уехать, не получив ответа от оркестра, – вдруг они меня возьмут к себе! Да и вообще, я приехала из маленького городка, и если вернусь, то мне точно не светит заниматься своим любимым делом, там это никому не нужно…
Скрипачка уныло опустила голову, а по ее щекам потекли слезы. Было видно, как она переживает, да и ситуация на самом деле была не радужная. Веронике было ее очень жаль.
Вдруг она вспомнила своего коллегу Андрея. Его добродушное лицо всплыло у нее перед глазами, и она сразу поняла: «Да, это выход!»
