Глава 1. Французский дядюшка
– Месье Кузьмин! Рад нашей встрече!
Пожимая протянутую руку, Степан с интересом рассматривал нотариуса. Мэтр Блеро оказался невысоким старичком с внушительным носом и удивительно маленькими тёмными глазками. Всю растительность на его лице составляли кустистые брови и венчик кудрявых белых волос вокруг обширной лысины. Тонкие губы растянулись в улыбке – приветливой, но вместе с тем несколько хитроватой.
Приглашающим жестом указав на удобное кресло, нотариус вдруг обеспокоенно спросил:
– Простите, вы говорите по-французски?
– Да. К сожалению, не идеально.
– Но для бытового общения достаточно? Прекрасно! Я, увы, русским не владею вовсе. Впрочем, если угодно – можем продолжить по-английски.
– Не стоит. Если я что-то не пойму, попрошу объяснить.
– Замечательно! – нотариус энергично потёр ладони и взял со своего стола толстую папку. – Хорошо добрались? Вы привезли те документы, что я просил? Так. А заверенные переводы? Ага. Отлично, отлично… Посмотрим…
Некоторое время господин Блеро внимательно изучал бумаги, бормоча что-то себе под нос. Степан от нечего делать рассматривал обстановку кабинета: старинные шкафы, заставленные папками; большой письменный стол; явно антикварные и недешёвые часы на мраморной каминной полке. Камин был настоящий и в нём тихо потрескивали поленья, отгоняя зимнюю промозглость. За столом широкое, во всю стену, окно, открывало вид на ухоженный садик.
– Великолепно, – удовлетворённо отметил нотариус, возвращая пластиковый конверт с документами. – Всё верно. Значит, как и указано в завещании Этьена Мишоне, вы его единственный племянник и наследник всего имущества.
– Здесь точно нет ошибки? – неуверенно поинтересовался Степан.
– Исключено, – отрезал мэтр. – Ваша мать Елена Алексеевна, в девичестве Михайлова, была младшей сестрой Степана Алексеевича Михайлова, он же – Этьен Мишоне.
– Не поймите меня превратно, месье Блеро, но я никогда не слышал о дяде Степане. Ни от мамы, ни от бабушки. К сожалению, их уже нет, и выяснить этот вопрос лично не получится. Поэтому спрошу ещё раз: вы уверены, что я именно тот, кого вы искали? Что всё это не окажется недоразумением?
Вместо ответа нотариус усмехнулся, покопался в своей папке и протянул гостю листок. Там от руки были выписаны данные: фамилии, имена, отчества, даты рождения и смерти, адреса и телефоны. С возрастающим удивлением Степан обнаружил в начале списка своих деда и бабушку по материнской линии, затем свою мать и отца, а в самом конце себя. Человек, составлявший список, знал даже про то, что их семья дважды переезжала из города в город. Разве что последний домашний телефон, указанный на листке, был не актуален – несколько лет назад Степан сам же и отключил его за ненадобностью.
– Эти данные ваш дядя передал вместе с завещанием. Так что искать мне, в общем-то, не пришлось. Видимо, он внимательно следил за судьбой своих родных, хотя и не предпринимал попыток связаться с вами.
– Как он вообще оказался во Франции? – недоумённо спросил новоявленный племянник.
– Насколько мне известно, месье Михайлов приехал сюда в 1970 году, на чемпионат по лёгкой атлетике среди юниоров. Тогда ему было восемнадцать. Решил не возвращаться в СССР, попросил убежища. Сразу после удовлетворения просьбы вступил в Иностранный легион. Собственно, там он и стал Этьеном Мишоне – все новобранцы по традиции получают в Легионе новое имя. Дослужился до сержант-шефа, вышел в отставку в 1997 году. Затем работал в разных военных компаниях. Три года назад окончательно ушёл на покой, поселился здесь, в Бретани, а два месяца тому назад… Сердце, – нотариус печально развёл руками. Затем раскрыл папку и достал ещё один листок:
