За окном снег. Тяжелые хлопья падают сплошной стеной. Голые ветки деревьев прогнулись, поникли озябшие от холода елочки в парке, завалило лавки на бульваре. Улицы пустынны, слышно, как текут по водосточным трубам потоки воды и громко перекликаются галки, перелетая с крыши на крышу. Мокрый снег тут же тает на мостовых, становится полупрозрачным, пористым. Дворник в оранжевой спецовке скребет жестяной лопатой по асфальту, превращая снег в грязную массу. Редкие машины проносятся мимо, шурша колесами по лужам, расплескивая воду широким веером по дороге. Покойно. Тихо. Грустно…
С добрым утром, семейство! Егор спозаранку начал воспитывать дочь. Кричит, сердится на каждую оплошность: ребенка надо держать в ежовых рукавицах. Девочка и что? Тем более надо держать в черном теле, чтобы ни дай бог что… А что «что»? Что это такое, от чего отец может уберечь ее криком и придирками? Кристина скорее научится врать не моргнув глазом, хитрить и виртуозно выкручиваться, сваливая вину на других. Уже научилась… Через какое-то время, остыв, Егор станет гладить дочь по головке, целовать в макушку, приговаривая: «Девочка моя, никто тебя не любит так, как я», а Кристина, глазастая, большеротая, тонкая, как тростинка, станет прижиматься к нему ручками-крылышками. Он растает, потечет, как весенний снег, между ее пальчиками и «искупит» вину очередной безделушкой с камушком или тряпкой с ярлыком.
Алекс держится в стороне от их ссор. Разберутся сами. Она не включает с утра телевизор, передвигается бесшумно, медленно «возвращается». Ей нужно время, чтобы начать воспринимать этот мир таким, какой он есть.
– Алекс, ты что, оглохла?
Здрасте, насладились тишиной? Ответьте миру.
– Что за выражение! – крикнул Егор из ванной.
– Тогда пусть подходит к телефону, – резко парировала дочь. – Третий раз звонит! Мне уже всю плешь проели ее родственники.
Изысканная манера вести беседу со старшими двенадцатилетнего подростка, посещающего элитную школу.
– Чего они нам домой звонят. – Кристина ворвалась в кухню и треснула трубкой по столу.
– Скажи…
– Вот сама и скажи! – отрезал ребенок.
Алекс медленно вытерла руки, взяла трубку.
– Александра Леонидовна? – шершавый, словно простуженный, голос. – Потоцкий Станислав Даниэлевич, адвокат, представляю интересы госпожи Артыновой, вашей бабушки…
– Вы ошиблись, – холодно произнесла Алекс.
– Наталье Петровне нужна помощь! – возмущенно просипел голос на другом конце провода.
– У меня нет бабушки. До свидания, – аккуратно положила трубку на стол.
– Чего хотел этот дядька? – поинтересовалась Кристина.
– Не важно. Кристина, положи на место планшет. Я тебя просила не трогать мои вещи.
– Так купите мне планшет, чтобы я не трогала твои вещи!
– Исправь тройки – куплю, – пообещал вошедший Егор.
– Иди собирайся, – поторопила Алекс.
– Ты мне не мать, нечего командовать, – фыркнула девочка и выскочила из кухни.
– Кто звонил? – Егор едва успел увернуться от захлопывающейся двери.
– Родственники приглашают поговорить. – Она отвернулась к раковине, включила воду.
– Прекрасно! Может, стоит поговорить? Нельзя столько лет носить в себе обиду…
Егор – счастливый человек – ничего не носит в себе, выпуская обиду, – может треснуть по столу кулаком или орать, пока не охрипнет. Правда, только за закрытыми дверями. А в публичной жизни ее муж – уравновешенный, справедливый. Прекрасный семьянин, вечно хвастающийся своей образцово-показательной семьей и уютным домом, – хоть сейчас в журнал из серии «Home and Style». Алекс – идеальная спутница жизни – примерная мать для его дочери и прекрасная супруга. По большому счету его не интересуют ни дочь, ни жена, постоянно ведущие войну друг с другом. Правильнее сказать, Алекс пытается не вести военные действия, а сохранять мир и покой в доме, ценя больше всего тишину и одиночество.
