… Она была сукой. Самой настоящей сукой. До мозга костей. До самых корней ее рыжих, крашеных, с медным отливом, волос. Достаточно было посмотреть ей в лицо, чтобы понять, что она сука.
Но, к сожалению, мужики, смотревшие в него, видели только милую мордашку с маленьким, слегка курносым, носом и пухлыми губками. И это еще ничего! Все, кто причислял себя к сильному полу, опуская глаза ниже, непременно замечали ее аппетитные коленки и тут же забывали обо всем, даже о том, что видели раньше.
Самое интересное, она сама знала, что она сука. Красивая рыжая сука. И поняла она это задолго до того, как сменила школьное платьице на короткую юбку и вышла гулять на "Бродвей", центральную улицу города. Светить теми самыми коленками…
***
– Людка! Людка! Сейчас же вернись, стерва. Куда на ночь глядя собралась? Шлюха подзаборная. Ну приди только домой, – орала благим матом дебелая краснорожая тетка, перегнувшись через перила балкона с четвертого этажа "девятиэтажки".
Ее крики гулким эхом разносились по пустынному захламленному двору и, казалось, никому не предназначались. Но нет! Еле слышно хлопнула дверь подъезда и во дворе появилась девчонка. Увидев ее, тетка вновь изошлась бранью, поливая ее грязью на чем свет стоит. Однако в какой-то момент сорвала голос, перешла на сип и закашлялась.
Выставив вперед, свою далеко не детскую грудь, девушка пересекла двор и нырнула в темноту арки, так и не удосужившись ответить на крики.
Девчонку, как вы уже успели догадаться, звали Людой. Людмилой. Милкой, а еще – "Пружиной". Наверное, за очень красивую пружинящую походку и весьма заводной характер. Ей было 16 лет. Два месяца назад она получила паспорт, неделю назад окончила школу.
Выйдя из арки она взяла круто влево и направилась на автобусную остановку в сторону центра. Как всегда в это время там никого не было. Мало кто отваживался гулять вечером по рабочему району, но Людку это никак не волновало. Это была ее стихия.
Вечер выдался жаркий. На девочке была одета желтая маечка с короткими рукавами и черная короткая юбка. На правом плече висела небольшая белая сумочка, через которую в свою очередь была перекинута легкая бежевая "ветровка". Усевшись на скамейке, она перекинула ногу за ногу и, достав пачку "Мальборо", закурила. Выпустила дым вверх и, немного подумав, поставила сумочку себе на колени. Достала зеркальце, помаду, подкрасила губы и огляделась. "Вроде никого!"
Только после этого она выудила из недр своей "косметички" небольшую пачку денег и быстро, можно сказать профессионально, пересчитала.
– Черт возьми! – с ее губ сорвалось грязное ругательство в адрес матери-алкоголички. "Уже успела, падла, половину отцовской пенсии пропить. И когда только?"
Задумавшись, она зажала деньги в руке и уставилась на фонарь стоящий напротив. "Денег конечно, очень мало. Даже на билет до Москвы не хватит. Надо где-то достать еще. Но где…"
Рядом раздались чьи-то шаги. Из-за угла вынырнула патлатая, угловатая фигура. Пружина швырнула деньги в сумочку и прижала ее к груди. "Этого еще не хватало!" В угловатой фигуре она узнала Геру, шизанутого панка, вечно до нее домогающегося. Увидев ее, тот сразу тяжело задышал и засверкал пьяными косыми глазами.
– Людмила, дорогая! Какая встреча!
Ей в нос ударило свежим перегаром, и она от омерзения поморщилась.
– Чего тебе надо, Гера? Только попробуй, пристань. Сразу по яйцам получишь!
– Ой! Ой! Ой! Какие мы недотроги,– нагло ухмыляясь, он расправил пальцы веером.– Только не говори мне, что ты еще девочка.
Выпустив свои щупальцы вперед, он попытался вцепиться ей в плечо. Но Людка ловко нырнула ему под руку и выскочила из остановки.
