Вчера ЭТО случилось с ней. Она была пьяна, он тоже. Как же она могла! А какое он имел право?! Почему все девушки должны пройти через это? В школе он не обращал на нее внимания, или она просто не замечала? В пьяном бреду трудно себя контролировать. Он ласкал ее. Где-то далеко-далеко в глубине сознания мораль заставляла ее противиться. Он сильнее, да и пил не так много, как она. Почему, зачем она напилась? Хотелось показать, что не хуже других? Пили все. Почему-то его родители не пришли в одиннадцать, как он уверял. А мама не беспокоилась, знала, что детки отмечают окончание десятого класса и немного спиртного и веселья при этом – вполне допустимо.
Может быть, она и могла бы сказать: «Нет». Но просто не помнила об этом. Как же можно столько пить... Все равно было больно... Неудобный диван, неумелые движения, какое-то лизание губ вместо поцелуев. Не было любви. Он просто одолел ее. Скот!..
Тем утром она решила, что никогда больше не позволит прикоснуться к себе ни одному мужчине. Но истории было угодно сложиться иначе...
* * *
– Мама! Где мои трусы? – голос Дарьи дрожал от волнения. – Через пять минут за мной должны заехать!
Девушка металась по двухкомнатной квартире в поисках своих «фирменных беленьких», за которые отдала всю свою стипендию.
– Ты, никак, для Гришки стараешься?
Нина Ивановна показалась из кухни – руки в боки, головная косынка сбилась набок, фартук в муке.
Дочь бросила на нее бешеный взгляд.
– Мама, ты не понимаешь! Я опаздываю!
– Посмотри в комоде. Если считать сверху – полка номер два. Левая!
Самая младшая из Даниловых метнулась в указанном направлении, а мать замерла в ожидании, наблюдая за голозадым чадом. Чуда не произошло, Дашка снова перепутала.
– Посмотри с другой левой стороны, – огорченно посоветовала мать. – Тебе уж два десятка лет, а ты все не выучишь, где право, где лево.
– Ма-а-а-аму, – жалобно протянула растеряха, – мне в армии не служить. – На пол летело исподнее, и, наконец, вот они. Чудо английской текстильной промышленности болталось на указательном пальце.
– Надеюсь, я тебе больше не понадоблюсь, – устало произнесла Нина Ивановна и пошла обратно на кухню.
«Дочка уже совсем выросла, – размышляла сорокатрехлетняя расчетчица, просеивая муку. – Скоро и внуки должны пойти. Девка видная, все на месте, ни фигурой, ни мордашкой, ни умом Бог не обидел».
Очнувшись от мыслей, она увидела, что мука сыплется не в блюдо, а мимо.
«Нехорошо это», – мелькнуло в голове и сразу же забылось.
– Мама, ты не брала духи?!
– Нет!
Дарья ожидала, что раздастся очередная претензия, и не ошиблась.
– Зачем это ты добро переводишь? Сейчас в Волгу залезешь, и куда денутся твои ароматы?
– Ради кавалера я на все готова! – играючи возразила дочь, появляясь на кухне в шортах и футболке навыпуск. – Ты мне дашь чего-нибудь в дорогу? – поинтересовалась Дарья, обильно поливая себя из единственного в доме флакона духов.
– На подоконнике пакет.
– И не лень тебе пироги ради соседки разводить?
– Езжай, езжай.
– На чем?! – взвилась Дарья. – Машины-то нету!
– Успокойся, – мать подлила в муку молока и стала замешивать тесто. – Сейчас приедут.
Поверить в то, что нынешний ее ухажер Гриша Варалов не сдержит слово, она не могла. Он был такой весь из себя интеллигентный, спокойный, уравновешенный, сынок богатых родителей. Будучи ее ровесником, он мог себе позволить новенькую «БМВ» и тем не менее никогда не тыкал в глаза своей обеспеченностью, что очень нравилось Даше.
Наконец, вот оно! Рявкнул под окном клаксон подъехавшей машины.
Дарья импульсивно кинулась к окну. Внизу у подъезда стояла какая-то «шестерка». Это не за ней.
А чего она хотела? Они и знакомы-то всего три дня. До того лишь бросали друг на друга взгляды в процессе учебы на одном потоке, не более того. Гриша пользовался успехом у дам и не чувствовал себя одиноко. У него постоянно был достаточно широкий выбор.
