Глава 1
В свои тридцать два года Клавдия выглядела на все сорок. Окружающим объясняла это усталостью и плохой наследственностью. Даже если не спрашивали, говорила: «Мне всего лишь тридцать два, устала просто. Опять завал на работе. Да еще и генетическая предрасположенность, мама тоже выглядит старше своих лет». Начинала с этого любое знакомство и изрядную часть разговоров. «Я так вымоталась, – делилась с любым, кто соглашался слушать, – Вы даже не представляете. Выглядеть стала лет на десять старше. В отпуске уже лет семь не была». И сильно обижалась, оскорблялась даже, когда на День рождения или другие праздники ей вручали омолаживающую косметику и подарочные сертификаты в салоны красоты.
– Да мне не поможет, вы чего? – говорила, – это наследственное, да и некогда. Я с работы еле приволакиваюсь и сразу на диван. Лучше бы кофемашину купили. Деньги на ветер.
И переспорить Клавдию было невозможно.
Упрямство тоже было унаследовано.
– У меня и папа упертый, – объясняла, – препирается до хрипоты по любому поводу. Сладу с ним нет.
И с азартом ввязывалась в любую перепалку, самозабвенно, запальчиво, словно это было делом принципа, а не поиском компромисса.
Подруги Клавдии проявляли терпение и снисходительность, полагая, что если не считать непреклонности, излишней прямолинейности и местами бесцеремонности, характер Клавдии был вполне уживчив и крайне добросердечен. До того случая в августе.
А в августе случилось вот что.
В пятницу вечером Клавдия, возвращаясь с работы, зашла в гипермаркет, закупилась продуктами и побрела домой по духоте, нагруженная двумя тяжеленными пакетами, уставшая, голодная, предвкушающая ужин с вином за захватывающим сериалом, в котором вот-вот должно было разрешиться досадное недоразумение между двумя влюбленными персонажами, когда ее сбила машина.
Ошарашенная Клавдия поднялась, обвела взглядом рассыпанные продукты, поправила съехавшую с плеча сумочку и поплелась дальше, прихрамывая на правую ногу.
Ее догнали случайные свидетели, подвели к скамейке и чуть ли не силой усадили, склонялись, что-то спрашивали, вызывали скорую. Подняли шумиху. Прохожие останавливались, подходили полюбопытствовать и при необходимости дать совет. Очевидцы раскрывали подробности, отвечали, что бригада уже выехала, что потерпевшая в шоке, должно быть, сотрясение и, судя по хромоте, перелом ноги. Клавдия не хотела скорую, она хотела домой, на диван, но ее мнением никто не поинтересовался, и утро субботы Клавдия встретила в больнице.
– К Вам посетитель, – сказала медсестра, удерживая дверь перед высоким и тощим блондином лет сорока пяти.
Сутулясь, он подошел к кровати Клавдии, держа у груди букет белых хризантем.
– Вы кто? – спросила Клавдия слабо.
– Ты что, не помнишь меня? У тебя амнезия?
Клавдия молча морщила лоб.
Блондин выдержал паузу, а затем расхохотался:
– Шучу, шучу, – он положил букет на ноги Клавдии и поднял руки ладошками, – я – водитель.
Клавдия ждала продолжения.
Блондин не торопился с объяснениями, присел на краешек кровати и выжидательно уставился на Клавдию с готовностью улыбнуться.
– Водитель машины, которая меня сбила, – ахнула наконец Клавдия.
– Ну конечно!
Он хлопнул себя по коленям и снова заразительно рассмеялся, словно выдал отличную шутку, которая и самому жутко понравилась. Отсмеявшись, протянул Клавдии руку:
– Михаил.
– Вы там тоже были, когда меня увозила скорая? – легонько пожала Клавдия протянутую ладонь.
– Конечно нет, сдурела? Мне пришлось уехать. Меня очень ждали.
– Кто ждал?
– Это абсолютно не важно. Абсолютно.
Помолчали. Михаил не отрывал взгляд от изможденного лица Клавдии, она тоже его разглядывала. Был похож на англичанина. Одет свободно, но вместе с тем чопорно: вязанный жакет, под ним белоснежная рубашка, строгие джинсы, дорогие часы. Легкий загар, пряный парфюм. И внезапно Клавдии стало стыдно за свои глубокие носогубные складки и скорбные уголки губ, белесые ресницы и редкие брови, тусклые волосы и складки на шее.
