Посвящается моей бабушке Бобко Анне Константиновне.
Спасибо тебе за удивительное детство.
Я была счастлива.
По-настоящему счастлива.
Господи, Иисусе Христе, Сын Божий, благослови, освяти, сохрани сие чадо мое силою животворящего Креста Твоего. Милосердный Господи Иисусе Христе, Тебе вручаю чад наших, дарованных нам Тобою, исполни наши моления. Прошу Тебя, Господи, спаси их путями, которые Ты Сам веси. Сохрани их от пороков, зла и гордости, и да не коснется души их ничто, противное Тебе. Но веру, любовь и надежду на спасение даруй им, и да будут они Тебе избранными сосудами Духа Святого, и да будет свят и непорочен пред Богом жизненный их путь. Благослови их, Господи, да стремятся они каждую минуту жизни своей исполнить Твою Святую волю, дабы Ты, Господи, мог всегда пребывать с ними Духом Твоим Святым.
Аминь.
1997 год
Беларусь, город Барановичи
Алена Синичкина, крепко ухватившись за ручки большой дорожной сумки, тащила ее по земле. Девочка то и дело останавливалась, чтобы перевести дыхание, и снова принималась за дело. Аркадий Петрович захлопнул багажник машины и глазами стал искать поклажу. Увидев, что дочка старательно пыхтит над ношей, он невольно улыбнулся и направился к ней.
– Доча, ну зачем ты взяла такую тяжесть? – он поднял сумку с земли и нежно погладил Алену по волосам.
– Папа, только аккуратно! – серьезным тоном сказала она. – Там вся моя жизнь!
Екатерина Викторовна шла позади. Услышав слова дочери, она громко рассмеялась.
– А что там лежит? – спросил Аркадий Петрович, не расслышав слова дочери.
– Куклы и игрушки. Ты не видел как она паковала сумку? – уточнила Екатерина Викторовна.
– Нет.
– Она привезла все игрушки! И то я еле уговорила не брать с собой домик для Барби. Иначе он занял бы половину «Жигулей».
– Ну и зачем тебе все это? Ты через десять минут бросишь сумку в комнате и умчишься на улицу с друзьями, – недовольно бурчал Аркадий Петрович.
– Мне все пригодится! Понимаешь?
– Конечно, понимаю, – отец еле сдерживал улыбку, которая пряталась в мелких складочках морщин на его лице.
Алена скинула туфли на крыльце и сломя голову побежала в дом.
– Бабушка! – худенькое детское тельце повисло на усталых плечах Анны Владимировны.
– Девочка моя, как же я соскучилась! – она покрывала лицо и голову внучки поцелуями. – Бог мой, ты почему такая худая? Одни кости! Вы вообще кормите ее?
– Здравствуй, мама, – Екатерина Викторовна нежно поцеловала женщину, которая уже минуту не выпускала из объятий ее дочку. – Конечно, кормим. Но ты же знаешь, что это задача не из легких! Для начала нужно ее поймать, а это порой сделать просто невозможно! Вихрь в юбке!
– Так, а где Алеся? – Анна Владимировна осмотрелась по сторонам.
– Она уснула в машине. Мы решили не будить, – Аркадий Петрович выглянул в окно.
– Бабушка, а Даша здесь?
– Да, уже приходила сегодня, спрашивала, когда ты приедешь.
– Ну тогда я побежала, – бросила Алена уже на ходу, завязывая светло-русые волосы в хвост.
– Стоять на месте! – крикнул Аркадий Петрович. – А сумка? Давай, иди разбирай вещи. Или за тебя это будет делать бабушка?
– Ну па-а-апа, – девочка жалобно растягивала слова. – Я потом все разберу, честно! – Алена стояла на пороге, одной ногой уже находясь на улице, и ковыряла пальцем деревянную дверь. – Вот представь, ты не видел дядю Пашу целый год и, наконец, появилась возможность погулять с ним, а тебя мама заставляет разбирать сумку! Разве это справедливо? – она приподняла выгоревшие брови и укоризненно посмотрела на отца.
Улыбка проскользнула по его лицу, как он ни пытался ее спрятать, придавая лицу напускную важность.
