Демиургия (сборник)

Не стоит пояснять, что значит жить прошлым или будущим. Каждый автор – уже творец, но он создатель настоящего, который пишет в прошедшем времени о том, что никогда не произойдет. Так создаются миры. Мир, который я создаю, не имеет материального выражения, ни одной песчинки из него не ощутить, не почувствовать ни одного дуновения ветра. Но он может быть реальнее завтрашнего восхода солнца, потому что он сейчас.

Редко удается по-настоящему взглянуть в лицо реальности. Она ускользает. Задумайтесь. Даже то, что мы видим – лишь ее дагерротип, совсем недавнее, но отражение, фотонный свет, фотография. Мы так устроены, что всегда отделены от реальности временем. Я тоже отделен от него, и никогда не могу приблизиться к ней. Почти никогда.

Вы когда-нибудь видели солнечный свет, когда он искрится в капельках росы? Представим на мгновение эту картину. Вы стоите, смотрите на зеленый, яркий листик, на нем чистейшей воды бриллиант – утренняя капелька росы, в ней есть сердце – преломляющиеся лучи солнечного света. Вы видите его биение, оно переливается всеми цветами радуги, посмотрите, вот же оно – свет, даже больше, свет, как он есть, сразу и белый и цветной. Вы заглядываете в него, и видите небо, видите себя, видите… Может, достаточно неба и вашего образа. А сердце бьется все чаще. Но уже ваше, биологическое сердце. Вы знаете почему. Мгновение.

Теплые руки у вас на глазах. Не знаю, мне не нравится писать для женщин. С ними сложно, как их понимать? Поэтому вы, как и автор, далеко не самое совершенное творение Божье – мужчина. Теплые руки на глазах. И легкий смех позади. Вы ничего не видите, потому что свет больше не проникает в ваш головной мозг. Впрочем, он вам и не нужен, ваше сознание быстро перестраивается, ему не сложно, мы все-таки, венец, пусть и жалкий, творения. Вам достаточно звука и кинестетики. Головной мозг сам дорисует все изменение мира. Он сосредотачивается позади. Еще несколько моментов идут сложнейшие биохимические реакции, их описание формулами потребовало бы куда больше листов, чем этот рассказ, чем эта книга. И вот, время опять пошло так, как и должно было идти. Я возвращаю вас «в вас». Вы улыбаетесь.

– Это ты?

Конечно, она не ответит. Но нельзя не слышать, как она сдерживает смех. Обратим внимание на ваш мир. Его больше нет. Вы же прекрасно понимаете, его нет, потому что вас выдернули из него. Свет больше не виден вам. С трудом, но все же вас лишают слуха. И все, что есть у вас – теплые руки на глазах. Это насилие над вашим естеством, борьба с натурой. Так не должно быть. Но, черт возьми, для вас сейчас это явственнее, чем не-пересечение параллельных прямых.

Когда-то люди умели не знать многих вещей. Мне сложно, я знаю не так много. Я ничего не знаю о вас, но я знаю, что вы сделаете. Вы возьметесь за эти теплые руки у вас на глазах, повернётесь, откроете глаза и посмотрите на совершенство мироздания. Говорите, что угодно, но у него карие глаза.

Вы опять видите свет. Странно, да? Вас только что вернули из небытия в мир, но этот переход вам кажется таким естественным, таким простым, как будто бы вы просыпаетесь каждое утро так. Но просыпаетесь вы не так. Из сказки Психеи вы попадаете в реальность, которая не прекраснее и не страшнее, чем вы сами. Это банально, просто, и со временем может надоесть, особенно если ваш Харон – будильник. Но сейчас из ниоткуда вы в центре мира. Думаю, выражение «с корабля на бал» – довольно точно передает общую интенцию. Только все равно все иначе. Это как… Я не знаю, возможно, так ощущал бы себя снег, там, наверху, в зимнем небе, если бы обладал разумом.

Вы видите центр мира, который как пылающий янтарь теперь не только центр мира, но и мир весь. Опять, простите меня, опять еще один переход. Как это все сложно, и мгновенно, и почти не существует, но еще один переход. Вы в новой вселенной, которой нет. Трудно описать ваше состояние. Вы ведь падаете. У вас нет опоры, все, что существовало – исчезло, есть только янтарная бесконечность, золотой рай, где нет ничего, кроме этого наполнения. Оно вас обволакивает. Мгновение.