Она лежала на животе, вытянув перед собой руки. Ее волосы разметались по спине, майка задралась, ноги изогнулись под неправильным углом.
Он сидел рядом и смотрел на ее тело. На тело той, кого он полюбил, если то чувство, что сейчас сжимало его холодное сердце, можно было назвать любовью. Он дотронулся до ее кожи там, где задралась майка на спине, и выдохнул. Она все еще была теплой и нежной, такой, какой он любил видеть ее. Такой, какой она никогда не была на самом деле.
Вздохнув еще раз, он поднялся на ноги и взглянул на брошенный пустой шприц. Он сделал то, что был вынужден сделать. Если бы только она бросила это дело и не стала разнюхивать дальше. Если бы только старая кошелка не прислала эти снимки… Столько «если» мешало ему правильно думать, но время уходило. Ему пора собираться.
Он приблизился к ней и отвел ее волосы в сторону. Глаза прикрыты, в уголке губ собралась слюна. Едва заметное дыхание. Мощное снотворное, которое вырубит даже слона. Действие закончится примерно через сутки. Достаточно для того, чтобы убраться из штата.
У него всегда был план.
Но этот план был запасным. Потому что все должно было быть иначе.
Он сжал кулаки, рассматривая лежащую на полу девушку, и разозлился, что не проверил ее ноутбук еще раз. Все могло быть иначе, если бы Марисса отправила снимки чуть раньше, или если бы он не был так беспечен, будучи уверенным, что она надолго пробудет в состоянии, когда пытаться разобраться с делом убийцы будет для нее непосильной ношей.
Он сплоховал, доверившись чувствам, обуревавшим его, а не холодному расчету, с которым жил вот уже несколько лет.
Нужно уходить.
Он резко дернулся, выпрямляясь и отходя от нее. Его вещи будут готовы через десять минут, еще полчаса на то, чтобы уничтожить собственные следы в этой квартире. Документы, билеты – все готово было еще несколько недель назад, когда он только планировал свое дело. И все это едва не полетело к чертям после встречи с ней.
Пожалуй, эта женщина займет особое место в ледяном сердце. Особенное место.
Закончив со сборами, он оставил сумку у порога и вернулся в комнату. Девушка лежала в той же самой позе, в которой он ее оставил. Приблизившись к ней, он наклонился и дотронулся до шеи, прощупывая пульс: сердце билось медленно, кожа стала прохладной. Препарат действовал точно так, как и должен был. Но он не хотел оставлять ее вот так на полу и, подхватив ее, переложил на диван, укрыл пледом и подбил подушку, чтобы она ненароком не захлебнулась слюной.
Он сделал шаг назад и оглядел ее.
Такая красивая, когда спит, подумалось ему. Когда она очнется, то сделает все, чтобы доказать всем, что пойманный и заклейменный поспешными выводами убийца не виноват. Но он не мог позволить ей засадить себя за решетку, но и убить ее тоже не мог. Она стала важной частью его жизни, и он был бы не против еще раз когда-нибудь увидеть ее, почувствовать вкус поцелуя, приправленного нотками виски, сигарет и мятной жвачки. Утонуть в ощущениях, погружаясь в гибкое и страстное тело. Знать, что она кричит под ним от удовольствия по-настоящему. И все это однажды повторится, но лишь тогда, когда правда для нее станет не столь интересна, как риск, который вскружит ей голову.
Остается лишь подождать.
Однажды она придет за ним.
Он вернулся в коридор, взял свою сумку и покинул квартиру, которая была арендована на вымышленное имя. На имя человека, которого никогда не существовало.
