Пролог
Ян со скукой наблюдал за кривляющимся другом и периодически
поглядывал на часы. Пять вечера. Четверг. Тоска смертная. Скорей бы
вечер, завалиться в клуб, развеяться, снять напряжение. В девочках
проблем не было. Была проблема в Яне. Пресытился.
Нет, девчонки встречались разные. Одни умело скрывали свой
интерес, умные, красивые, с ними даже приятно вести беседу, другие
никогда не скрывали своих намерений: хотели затащить Яна не только
в кровать, но и в свою жизнь, мечтали о романтике с красивым парнем
на дорогой тачке. А то, что он своего почти ничего не имеет, что
сам студент, мало кого волновало. И как-то это всё утомляло. Не
цепляла ни одна настолько, чтобы Ян согласился на второе свидание.
Но хватало и ночи. Ночи, чтобы забыться.
«От отношений одни проблемы…» – часто скользила в мозгу
назойливая мысль, но в груди царила пустота, которую ничем нельзя
было заполнить.
Диса тем временем рассекал по сцене в курчавом парике и
старинном сюртуке, расшитом золотыми нитками, размахивал деревянной
рапирой, выкрикивал воинственные реплики.
– Клоун, – равнодушно вымолвил Ян, вставая с ящика. – Хватит
придуриваться. Давай уже покончим с этим. Жрать хочу, – окинул
взглядом инвентарь с реквизитом, который ещё нужно было перетащить,
и раздражённо поморщился.
Бесполезная внеурочная деятельность, помощь театральному
факультету на добровольной основе… если бы не батя-ректор… Как
кость в горле.
Специально держит возле себя, словно собаку на привязи. Ни шагу
ступить, преподы с радостью докладывали обо всех промашках Яна, и
оставалось только соответствовать статусу сына ректора. Быть
примером для других. Энтузиастом. Всегда приветливым, отзывчивым.
От фальшивой улыбки, навечно приклеенной к его губам, сводило
скулы. А если кто-то случайно становился свидетелем его истинной
натуры, сильно удивлялся. Удивлялся и разочаровывался. Никому не
нужен был Ян настоящий. Без улыбки на лице, немного грубый и
вспыльчивый, временами циничный, но были ведь и положительные черты
характера. На них почему-то уже никто внимания не обращал.
– Какой ты зануда, – хохотнул друг, бросая парик и рапиру в
коробку.
Пока они возились с декорациями, на сцену поднялась Крыса, так
за глаза называли педагога актёрского мастерства. Тощая, серые
тусклые волосы, собранные в мышиный хвост, круглые очки, за
стёклами которых даже цвет глаз не разобрать. Маленькие. Тёмные.
Чем не крыса?
– Ясенька, ну попробуй хотя бы? Что ты все за кулисами
прячешься? Грех такую красоту скрывать. Не пора ли начать самой
играть? Ты зачем вообще на театральный поступила?
– Ольга Андреевна, – прозвучал из зала чистый музыкальный голос.
– Я учусь и учусь хорошо, в пьесах на вторых ролях играю. Пою… мне
достаточно, – твёрдо и даже категорично произнесла незнакомка.
Захотелось взглянуть: кто это там такой бессмертный Крысе
перечит. У малышки должно быть стальные… гм… нервы.
Вместо ожидаемой тирады, (Крыса любила драть глотку по делу и
без) преподавательница лишь тяжко вздохнула.
– Ладно, Ясь. Пройдёмся по той части, в которой Савченко
выступает. Песня дочери купца, – и спокойно прошла за рояль. Ни
одного грубого слова, ни одного упрёка.
Что ж там за Яся такая?
Ян покидал в коробку реквизит и понёс, но не через технический
ход, а через зал. Так дольше в два раза, но черт возьми… Проклятое
любопытство потом не даст покоя. Это же не преступление взглянуть
на девчонку…
Неудобно было идти сворачивая шею, да ещё обзор закрывал
торчащий из коробки хлам. Нейлоновые волосы париков щекотали
подбородок…
Таинственная Яся, чуть ли не единственная способная возразить
Крысе, запела.
Ян запнулся, застигнутый врасплох. Настолько голос был чист и
знаком. Настолько будоражил кровь, вынуждая мурашки шествовать по
телу, зашевелились волоски на затылке. Попытался устоять, но
коробка уверенно тянула вперёд.
