Затянула себя в платье и уже думает, что звезда! Похудела бы сначала, корова жирная! Голоса нет, а все туда же – на сцену лезет.
Сколько ей может быть лет? Нина рассматривала фигуристую певицу в платье из золотой парчи. Оно обтягивало ее, как змеиная кожа, прорисовывая каждую складочку, показывая каждый лишний килограмм, которых особенно много скопилось в районе талии и задней части ниже пояса. Лет сорок – сорок пять. А декольтировалась, как молодуха, до самых сосков. И хрипит так, словно перед выступлением выкурила не меньше пачки сигарет. И это мы называем искусством!
Нина потянулась к пачке «Парламента». Привычным движением достала сигарету, щелкнула Zippo и глубоко затянулась, прикрывая глаза. Как же она любила курить, особенно первые две затяжки, когда в голове уже появился легкий хмельной туман, но не успел загустеть, превратиться в навязчивый.
Еще что ли выпить? Никак не получается отвлечься! В голове одна работа. Куда это дело годится? Пятница же. В кои-то веки решила расслабиться.
Нина махнула официантке, поймав ее взгляд, и показала на бокал. Та кивнула, дописала заказ за соседним столиком и подошла к ней.
– Повторить коктейльчик? – улыбнулась девушка, забирая пустой бокал и тарелку из-под креветок.
Сколько за день ей приходится улыбаться, некстати подумала Нина, рассматривая лучики мимических морщинок на симпатичном и молодом лице официантки. Состарится раньше времени, если и дальше будет продолжать в том же духе.
– Да, пожалуйста, – буркнула она излишне сурово.
– Что-нибудь из закуски еще принести? – по-прежнему дружелюбно поинтересовалась Валя, как сообщал стального цвета бейдж на кармане белоснежной форменной блузки.
– Еще креветок. Только масла поменьше, пожалуйста.
Дружелюбие официантки бесило. Кому и что она пытается доказать? Ведь устала же за целый день. Поди, на ногах еле держится. А туда же – улыбается всем подряд. Лучше бы столы протирала чаще, больше было бы пользы. Нина демонстративно смахнула крошки со стола и отвернулась в сторону сцены, где стареющая матрона, надрывно и сильно фальшивя, пыталась петь джаз.
Вернулась официантка Валя, неся поднос с третьим за сегодняшний вечер коктейлем для Нины.
– Креветки будут через несколько минут, – сказала девушка, ставя перед Ниной невысокий бокал с любимым Мохито.
– Спасибо!
«За это время я успею с тобой расправиться», – подумала Нина, любовно проводя пальцем по запотевшей стеклянной поверхности, оставляя прозрачную борозду. Листья мяты, что плавали в мутноватой бесцветной жидкости, источали приятный аромат, смешиваясь с запахом дольки лайма, надетой на кромку бокала. На официантку предпочитала не смотреть, чтобы не раздражаться от ее дружелюбия, которое считала наигранным, показушным.
Распрямила соломинку и сделала несколько мелких глотков, чувствуя, как мятно-лимонная прохлада наполняет рот и исчезает, оставляя приятное послевкусие. Замечательный коктейль. Привкуса рома практически нет, и хмель не накатывает, а наступает медленно, незаметно. Правда, увлекаться не стоит. Можно не рассчитать и выпить лишнего. Тогда мучительное похмелье неминуемо. Но свою норму она знает. Еще один и баста.
Сцена опустела, как и попытки изобразить джаз. Бар наполнила приятная музыка – ненавязчивая, приглушенная, то ли диско, то ли размышления на вольную тему. Давно пора! Под хриплые завывания и мысли рождались соответствующие – никак не удавалось переключиться на себя.
Официантка принесла креветки, жаренные в масле и специях. Отдельно подала чашку с теплой водой и небольшое полотенце.
– Не надоело улыбаться? – Вопрос сорвался с губ неожиданно, подумать Нина не успела. Видно, третий коктейль сыграл не последнюю роль. В любом случае, уже спросила и не особо жалела, наблюдая, как улыбка на лице Вали уступает место недоумению.
