Дарья
— Вот ты и попалась,— мужчина вышел из-за угла и встал передо
мной.
О, нет.
Я действительно попалась.
Оглянулась назад, а там темный переулок. Впереди только он...
Как скала, возвышается надо мной и ехидно ухмыляется.
— Ну что молчишь, беглянка, — он сделал шаг мне навстречу, я
повторила его действие и уперлась спиной в бетонную стену.
Не знаю, что чувствовать. Я в растерянности. Как ему удалось
понять, что это я? Как он меня нашел?
Забыла ты, видимо, Даша, что мужчина в органах работает. Да
уж.
Я протянула ему руки, показывая, что я сдаюсь. Показывая, что он
может меня арестовывать и везти, куда захочет, но он лишь посмотрел
на меня, как на дуру.
Взял меня за ладонь и повел вперед. К свой серой машине, эдакому
внедорожнику.
Открыл дверь, посадил вперед и сам моментально оказался на
водительском.
Я дар речи потеряла. Он что, не будет меня арестовывать?
А как же? А как же...
Странное чувство внутри. Вроде и подозрительно, а вроде так и
должно было быть. Не понимаю.
— Куда вы меня везете?
— На допрос с пристрастием,— сухо ответил он и завел
автомобиль,— пристегнись.
— Вы сами не пристегнуты, — решила подметить я.
— Какие мы внимательные, во всем такая? Шпионка,— последнее
слово из его уст прозвучало как оскорбление.
Его голос такой резкий и произношение четкое. Сразу видно,
натренирован приказы отдавать.
Мне аж не по себе стало. И так не знаю, куда себя деть, а он еще
издевается.
— Я не шпионка,— вот тут можно было и оправдаться.
Я не придавала никого, только спасала свою сестру. Мои действия
есть объяснение. И оно весомое. Я переживаю за свою семью. За
единственную, кто у меня есть.
Но и рассказать ему все сразу не могу. Мою сестру держат в
заложниках опасные люди. Я боюсь навредить. Лучше пусть меня
накажут, чем ее…
Но если я сбежать от него не смогу и ей не помогу, то.. То и ей
крышка.
Даша, включи голову, тебе надо хорошенько подумать. Стоит ли
довериться ему. А если и стоит, не будет ли ему плевать?
— Папка где?-- его голос разрезал секундную тишину и вырвал меня
из собственных мыслей.
— Какая папка?— прикинуться дурой, когда нужно, это удел
ума.
Наверное.
— У тебя еще и амнезия, хорошо. Приедем и быстро вспомнишь.
— Нет, никаких приедем, я все расскажу,— я не хотела за
решетку.
Я спасала человеку жизнь... Я всего-то хотела как лучше.
— Ага,— многословно ответил он и повернул на перекрестке.
Я не знала, что у него спрашивать, как к нему обращаться и кто
он на самом деле такой. Но его вид заставлял мою кровь бурлить.
Широкоплечий, щетина. Глаза голубые, ядовитые..
— А если вы из полиции, почему вы небритый?— спросила я
зачем-то.
Он рассмеялся.
— Зовут то вас как?
— Ты не знаешь, у кого воруешь? — пока мы остановились на
светофоре, он повернулся ко мне.
Осмотрел с ног до головы и прикусил губу.
Нахал!
— Нет, не знаю,— я сложила руки на груди и закрылась от него,—
так как?
— Для тебя - никак.
Грубиян какой. Могу бы и представиться. Неприлично вести диалог
и не знать имени.
Мы ехали куда-то, еще минут, может быть, двадцать. Молчали.
Не понимаю, куда он меня везет. Если в отдел, почему он меня не
скрутил? Как следует? Я же все-таки теперь преступница...
А если не в отдел, то куда? Что входит в его понятие, допрос с
пристрастием? Остается только гадать?
А если ... А если он двойной агент и работает на тех, кто Верку
забрал? На того, как его. Сиплого, черта лысого.
Вопросы, только вопросы.
Когда мы подъехали к кирпичному жилому дому, я вообще
удивилась.
Прижалась к креслу и задержала дыхание.
Ну все, он точно работает на Сиплого. Мне крышка.
Самая большая крышка, такая, которой банки закатывают.
Намертво.
Бедная моя Верка, как она там без меня будет.
— Выходи, что сидишь? — рыкнул он и заглушил мотор.
