- Асечка, а тебя ко мне всего на один день отправили?
- Да нет, как минимум на две недели, - а там будет видно. Возможно,
мое наказание пролонгируется, если отец не успокоится.
- Тогда давай, убирай это все, будем чай пить, заодно и расскажешь,
как так судьба зло пошутила, что такую молодую, хорошенькую девочку
сюда отправила.
«Потому что молодая, хорошенькая девочка дорвалась до взрослой
жизни, очень резко в нее ворвалась, так сказать, с ноги открыла
дверь.»
А открылась другая дверь. Дверь тюрьмы.
- Что будешь к чаю? Печенье? Конфеты? Есть халва? - Вокруг одни
минусы, потому что вокруг сырые стены, решетки, заключенные, и
единственный лучик среди всего этого мрака - Людмила Викторовна.
Главный и единственный врач медицинского блока. - Хотя, ты такая
худенькая, что все стоит тянуть.
Я знаю эту женщину всего ничего, каких-то шесть часов, не больше,
но в ней я уже замечаю идеальный прототип той матери, которой мне
всю жизнь так не хватало... Так что я решаю рассказать правду.
Рассказать, как все есть на самом деле. Ничего не скрывать, ничего
не выдумывать.
- Викторовна! - Голос новоприбывшего такой же скрипучий, как и та
дверь, которую он только что открыл.
Здесь все держится на соплях, и только этот небольшой кабинет
является маленьким оазисом посреди серой, холодной пустыни.
И нет, не безлюдной, поскольку вокруг полно людей, каждый из
которых совершил какое-то преступление, за которое теперь несет
наказание.
- О, Димочка, - именно поэтому эти «Асичка», «Димочка» звучат так
необычно в этом здании. Так непривычно видеть милого человека
посреди этого негатива и темного-темного зла. - Будешь чай?
Кофе?
- Там Колобку плохо, - парень лет так двадцати пяти кивает влево,
наверное, в ту сторону, где и стало плохо... Колобку? Мне не
послышалось? Это тот что и бабку намахал, и деду не дался?
- Так в чем проблема? Веди его сюда, - Викторовна нисколько не
удивляется ни этой фамилии, прозвищу? Имени? Даже глазом не
моргнула, наливая из бутылки воду в чайник.
- Как? Он там валяется без сознания посреди камеры. Как я его
приведу? - Что же там за Колобок такой, что Дима на грани истерики
находится?
- Бери охрану, открывай камеру, я сейчас буду, - стальные нервы у
женщины, ничего не скажешь. Включает чайник, после движется к
подоконнику, где подхватывает чемоданчик со всем необходимым для
первой медицинской помощи, и все это спокойно, как будто это
практика - круглый теряет сознание на постоянной основе. - Асечка,
присмотри за чайником, и выключи его, когда закипит, потому что он
старенький, сам не справится.
- А если кого-то приведут из заключенных? - Мозгами понимаю, что
заключенные за решеткой, вокруг достаточно охраны, поэтому мне
волноваться нечего. Но дрожь сама по себе прокатывается по телу,
вызывая страх.
- Не переживай, не приведут, тем более я вернусь через пару минут.
Уверена, Колобок все это затеял, чтобы понюхать нашатырь.
Стоп, здесь же заключенные содержатся, которые совершили какое-то
преступление? Или сумасшедшие, которых упекли сюда, чтобы оградить
от адекватных людей? Какой Колобок? Какое нюхнуть нашатыря? Это что
за клиника?
Ладно, надо отвлечься на работу, пока Викторовна не вернется, а
после уже выяснить у нее, что это за хобби такие здесь у людей, что
они готовы всех на ноги поставить, лишь бы нюхнуть.... Врач - мой
единственный оазис адекватности в этом здании.
Стоит только взять журнал болезней, только занести ручку над
открытой страницей, как в дверь стучат. Негромко, но
настойчиво.
- Заходите, - ну, о правилах этикета знают, значит, все не так и
плохо, хоть тут же напрягаюсь, еще не узнав, кто этот
посетитель.
- Можно?
Это «можно» так же выглядит эпично как «Асечка» и «Димочка», ведь
на пороге кабинета оказывается... Заключенный. Это понимаю по
наручникам, надетым на его руках.
