Что может быть скучнее времени, проведённого в пути на работу? Наверное, ничего… Кристиан читал сводки новостей в своём коммуникаторе. Каждый день от дома на работу и обратно он ездил в одном и том же вагоне подземки – втором с головы состава, потому что там меньше народу, чем в первом. Кристиан был в этом уверен. Это стало чем-то вроде традиции, что ли, неизменного правила для одинаковых дней без особого разнообразия. Дни проносились мимо так же быстро, как и вагоны подземки. Они оставляли в памяти только кучу ненужной рекламы с яркими иллюстрациями, заботливо размещенной маркетологами на всех свободных поверхностях в вагоне.
День начинался неторопливо. В этой неспешности плыл Кристиан. В удобно расположенном перед его станцией подземки кафе он взял с собой в дорогу капучино, напитка хватало ровно на поездку до работы – примерно на 7 минут. В наушниках играла музыка из запрещённого района 57, барабаны, красивая мелодия на фортепиано, женский вокал и безумная бас-гитара дополняли всю композицию. Как ни размышлял Кристиан, он не мог понять, почему запретили музыку и настоящие инструменты, по официальным данным, для прогресса необходимы общие усилия, а живая музыка разобщала общество и всё в этом роде. Доставать её помогали люди, которые явно занимались не только контрабандой музыки из 57-го, но Кристиана это не волновало. Как вообще можно слушать то, что теперь играет изо всех колонок? На работе музыка была такой, чтобы думать только о трудовом процессе. В магазинах – чтобы покупать, дома – чтобы сидеть и втыкать вилку в свой ужин, а затем лечь спать.
Было только одно место, где можно насладиться музыкой из 57-го – подземка. Здесь из-за постоянного шума поездов никто не слышал, что играет у тебя в наушниках. Как бы он жил без этой музыки?! Кристиан никогда не был в 57-м, если быть точным, он вообще не имел права покидать свой 15-й район. Ему мало что было известно о 57-м, как и большинству горожан, проживающих в Полисе. Но все, же он знал одно: ему было бы намного скучнее ездить на работу, если бы 57-го не было вовсе. К слову сказать, в Полисе насчитывалось всего 57 районов, и тот, чью музыку слушал Кристиан, был последним, с какой стороны ни посмотри. Как однажды кто-то сказал: «Самое страшное – не быть последним, самое страшное, что вскоре может не остаться никого».
В это время в вагоне находились в основном знакомые Кристиану лица, так как эти люди точно так же спешили куда-то в 8 утра. Стараясь даже не смотреть на лица попутчиков, он с лёгкостью бухнулся в кресло, глотнул капучино и потянулся за коммуникатором, чтобы переключить трек и послушать новую композицию, которую выторговал у бармена пару дней назад. Но не смог, сознание его утонуло.
В глубине вагона стояла хрупкая девушка, больше похожая на ангела, который заблудился в огромной подземке гигантского Полиса. Кристиан застыл так, как будто в его глаза посмотрел Василиск. Чёрные искрящиеся локоны девушки плавно покачивались в такт этому утреннему маятнику – «второму вагону подземки». В одной её миниатюрной руке был коммуникатор, другой она изо всех сил пыталась бороться с болтанкой, крепко держась за поручень. На неё можно было смотреть вечно, как на огонь, на воду, на небо… Но девушка вряд ли была местной. Скорее всего, она из другого района, потому что Кристиан, уже 5 лет ездивший по этому маршруту, никогда не встречал её. А раз так, то больше может и не встретить.
Вдруг девушка обернулась и посмотрела в сторону Кристиана, чья рука застыла на уровне кармана, в котором лежал коммуникатор. Её изумрудные глаза невозможно было бы забыть даже под страхом смерти. Грустный взгляд был направлен в пустоту. В этот момент ему захотелось украсть все её печали, лишь бы только увидеть улыбку на её нежном лице. Платье цвета аквамарин идеально подчёркивало линии тела, как будто девушку рисовал величайший художник всех времен – как будто этот художник рисовал ее для себя.
