– Проходи. Присаживайся, –
сурово скомандовала бабушка.
Слегка поморщился. Давно не
испытывал чувство стыда. Ощущал себя, словно
провинившийся школьник.
– Бабушка, я всё могу тебе
объяснить, – присел за круглый, маленький, читальный
столик напротив женщины. – Эта девица ворвалась ко мне в
спальню и принялась обвинять во всех грехах. Виноват. Не
сдержался. Не следовало носиться за ней.
Лариса Ивановна глубоко
вздохнула.
– А почему она к тебе
ворвалась? – Бабушка сузила глаза и с укором посмотрела
на меня. – Может, потому, что ты повёл себя крайне
недостойно. Разве можно забирать детский дом у сирот. Я
тебя этому учила? – Виновато потупил взор, женщина же
судорожно постучала пальцем по деревянной поверхности.
– Понимаю, бизнес. Но есть же какие-то элементарные нормы
морали.
– Я никого не выгоняю. Ты хотя
бы выслушай меня прежде, чем обвинять, – приподнял
взгляд.
Лариса Ивановна милосердно
взмахнула головой, позволяя говорить.
– Детский дом расположен в очень
хорошем месте. Там тихо и спокойно. Ты же знаешь, что я
сейчас планирую комплексное строительство. Это очень
выгодный бизнес. Эта земля не приносит никаких средств.
Бабушка нахмурилась и
отрешённо усмехнулась.
– Бизнес, – пренебрежительно
повторила она. – Ваня, когда для тебя бизнес стал выше
чести и достоинства.
Озадаченно приподнял брови и
слегка наклонил голову.
– Ты меня слышишь? Дети
перейдут в другое место. Они ни в чём не будут
нуждаться.
– Правда? – Ехидно уточнила она
и лукаво ухмыльнулась. – И куда ты их оправишь?
Куда-нибудь во тьму тараканью. Правильно тебя
понимаю?
– Наоборот. Они будут жить в
центре города. Недалеко парк.
Лариса Ивановна нервно
провела пальцами по щекам.
– Иван, дети не хотят уезжать.
Там тихо. Спокойно. Нет, лишней суеты. Зачем им переезжать
в город, где жить нормально невозможно?
Возмущённо рассмеялся и
судорожно свёл руки на груди.
– Бабушка, все живут и не
жалуются. Я столько сил и средств вложил в этот проект, что
отказываться от него из-за прихоти капризных детей.
Не собирался конфликтовать с
бабушкой, очень её уважал и всегда прислушивался к её
мнению, но сейчас она не ведает, что говорит.
– Иван, а ты в политику не
хочешь пойти?
С изумлением похлопал
глазами.
– Нет. А почему ты спрашиваешь?
– Вот умеет она мгновенно свернуть с пути и резко поменять
тему разговора.
Лариса Ивановна встала и
медленным шагом подошла к окну.
– Когда-то я твоему отцу
посоветовала идти в политику, потому что у политиков
нет сердца, только голова.
Она плавно повернулась и с
откровенным осуждением и явным неодобрением моих
поступков посмотрела в моё помрачневшее лицо.
Не хотел разочаровывать
бабушку, но и уступать не собирался.
– Я очень надеялась. Что ты не
станешь таким же холодным и жёстким человеком, как твой
отец. Но чем больше тебя слушаю, тем сильнее убеждаюсь, что
ты очень сильно становишься на него похож, – угрюмо
прошептала она. – Иван, я прошу тебя отказаться от
проекта. Выполни, пожалуйста, мою просьбу.
Угнетённо вздохнул и, спешно
поднявшись на ноги, пристально глядя в её глаза, твёрдо и
решительно заявил, – извини, но вынужден отказать тебе
в этой просьбе.
– Ты хорошо подумал? – Впервые
в её голосе послышался холод.