Угрюмые тучи сошлись на небе, накрыв город Асилоту серым куполом, погрузив улицы во мрачные думы. Свинцовые капли дождя с грохотом заколотили в оконные пластины.
– В такую погоду хорошо вешаться. Но тебе, разумеется, виднее, – проговорил я, глядя на Брезана. Точнее на ноги, что висели на уровне моего лица.
У меня странная привычка говорить с теми, кто уже не может ответить. Хотя я надеялся, что этот ещё сможет. Когда душа оставляет тело, то есть ещё около получаса, чтобы поговорить с ней.
Позднее вместо неё скорее уже явится какая-нибудь нечисть в нелепом маскараде, влекомая ритуалом, и начнёт вякать о завещании, схороненном наследстве и нехватке в гробу зелёных ботинок.
Всё это игры нечисти и человеческий бред – души умерших не пекутся о бренном мире! Нисколько. К моему несчастью, кстати, потому что разговорить душу Брезана будет непросто. Да ещё святилище неподалёку, как бы на обряд храмовники не явились, те сразу чуют, якобы, чёрную магию.
И вот вам ещё одно заблуждение. Не бывает никакой чёрной и белой магии, бывает просто магия, а именно подчинение себе стихий, а уж как их использовать – зависит от человека. Тем же оружием можно делать добро и зло. Однако глава Храма – Архиведий Бранта, а не я, и у него своя позиция. Так что некромантия в нашем королевстве под строжайшим запретом, и общение с душами умерших тоже относится к ней.
Я по совместительству придворный маг и мне проблемы с Храмом не нужны.
Понадеявшись, что в такую погоду храмовники поленятся ловить нелегального мага, я начал ритуал. Взял уголёк из погасшего камина, быстро начертил ловушку, прошептал призыв, раздвинул преграды стихий.
И вот, словно из лучей матового света передо мной возник силуэт ещё недавно живого знакомого. Я позаботился о том, чтобы он стоял спиной к своей оболочке. Самоубийц не удивляет собственная смерть, но всё же перестраховаться не помешает.
– Брезан, – обратился я к душе, – сын неизвестного рода, рождённый неизвестной женщиной. Я хочу знать, где прячется Дизуб.
Я уже хорошо видел его черты, глаза бывшего сапожника смотрели на меня с отстранённостью мыслителя. В ответ он лишь чуть заметно хмыкнул.
– Брезан, это очень важно для меня… – минут десять я пытался разговорить молчаливую душу сапожника.
Ловушка еле помещалась между висящим телом и стеной, в которую мне пришлось вжаться, так что сесть я не мог. Храмовники могли заявиться в любую минуту, а за шумом дождя я даже не услышал бы их приближение, это действовало на нервы сдавали:
– Я тебя не отпущу! Будешь тут стоять! Как тебе такая загробная жизнь?
То, что я пообещал, мягко говоря, невозможно. Однако, душа ахнула и немного подалась назад:
– Если нужен Дизуб то ищи его в…
По-видимому, это был не мой день, в этот самый момент дверь справа от меня распахнулась. По запаху мышиной отравы и хозяйственного мыла, что внёс порыв ветра, я уже понял: дело дрянь. И словно в подтверждение моих слов за спиной прозвучало:
– Попался, проклятый некромант!
"Скажешь «гоп», когда перепрыгнешь!"
Я вот перепрыгнул, перепрыгнул всю комнату, оказавшись у окна, позади свисающего с потолка Брезана.
– Не дайте ему уйти!
Пока они втискивались в двери я уже бахнул молнией по оконным пластинам, так что осколки брызнули в разные стороны, открыв путь к отступлению… а потом сделался невидимым.
– Смерть чернокнижнику! – громыхал голос командира.
Один за другим мои преследователи принялись выпрыгивать в окно, думая, что следуют за мной. Их собственная магическая аура в тесном помещении мешала обнаружить меня. А я стоял в шаге от них и оценивал, как хорошо они прыгают, как яростно кричат «Аааа!». Жаль, этаж первый, куда более эпично смотрелось бы, будь это хотя бы второй.
