В полупустом кабинете, где перемешались запахи свежего ремонта, шампанского и женских духов открылась дверь. За порог ступил необъятный детина с физиономией прирожденного душегуба.
– Спишь что ли, Колян? – пробасил он лежащему на кожаном диванчике единственному обитателю кабинета.
– Алексей Евгеньевич, ты? – сонно отозвался Колян; лениво поднялся, задев журнальный столик – один из пары бокалов пролился на пол, – проходи, проходи. Как вечер прошел?
– Без эксцессов, – отрапортовал Алексей Евгеньевич, ногой отодвинул пустые бутылки с прохода и добавил, усаживаясь в кресло, – звал чего?
– Дело к тебе срочное нарисовалось.
– Какое ж срочное? – расстроился Алексей Евгеньевич, – домой охота, – махнул он на окно – через щелочки жалюзи пробивались лучи утреннего солнца.
– Да ты послушай, послушай. По твоей специализации дельце: нужно об одном человечке всю подноготную выведать. Кто таков, чем живет, с кем спит…
– Понимаю, – кивнул Алексей Евгеньевич, – что за человечек?
– Академик, с которым Витька спор затеял.
– Этот? – напрягся Алексей Евгеньевич, – проходимец?
– Ну что ты. Славный малый – почти птенец; но перестраховаться стоит – шухер он у нас знатный навел.
– Это точно! – ухмыльнулся Алексей Евгеньевич.
– Академик этот – Геннадия дружок, Александром звать. Вот тебе первая ниточка.
– Чей дружок? – прищурил один глаз Алексей Евгеньевич.
– Да шальной как бабуин, в охране у тебя работал, официантом потом. Теперь постоянно тут по выходным ошивается – народ пугает.
– Генка что ли? – удивился Алексей Евгеньевич и добавил с ухмылкой, – Геннадий! Больно чести для него много.
– Главное не забывай: дельце это приватное – не в рабочем порядке решай. Никому пока знать не надо, – наказал Колян и добавил суровым полушепотом, – никому!
Алексей Евгеньевич молча кивнул.
– За нашу с тобой конспирацию хорошо заплачу, ты только пошустрей. Отчет здесь не свети – домой мне занеси.
– Сделаю.
– Как принесешь – новые указания выдам.
– Разведаем как положено.
– Ну, Алексей Евгеньевич! – протянул руку Колян, – с тобой всегда приятно дело иметь! Ты главное не затягивай, а лучше прямо сегодня и начни. Выспись хорошенько и за работу.
Алексей Евгеньевич вышел. Колян прикончил вино из уцелевшего бокала, рухнул на диванчик и скоро уснул.
Двумя месяцами ранее…
В жаркий московский полдень, одуревший от духоты Сашка ковылял по Мытной. Навстречу шагали такие же несчастные горожане с угрюмыми оплавленными лицами. Понять их страдания нетрудно: места эти и в милосердную для прогулок погоду едва назовешь привлекательными; нескончаемый рев машин, однообразные бетонные коробки с офисами и посольствами; лишь деревья и аккуратные газончики слегка разбавляли эту полыхающую в летнем зное серость.
Сашка, глядя на эти необъятные просторы, невольно улыбался – всякий раз возвращаясь в них, он чувствовал уют давно минувшего студенчества, едва ли доступный случайному путнику. Вспоминались душевные сокурсники, беспечная жизнь от сессии до сессии, безбилетные вылазки в Парк Горького через секретную дыру в заборе и как вечно околачивались на Калужской площади пока бронзовый Ленин хмуро наблюдал как их молодые еще светлые головы заливаются пивом вместо учебы.
* * *
Напротив детской библиотеки, которую легко спутать со Зданием Совета Труда и Обороны, Сашка свернул в подземный переход; из глубины доносился до удивления знакомый тенор и неистовый бой гитары.
Легкий сквозняк пробежал по взмокшей футболке и приятно охладил спину. Лампы кое-где не горели – музыкант устроился в темном углу будто нарочно прячась. Сашка узнал в нем Генку – бывшего сокурсника по Горному. Студентами они мечтали о своей рок-группе, но уже после пары репетиций разбежались: слишком разные оказались творческие предпочтения. Сашка – выпускник музыкалки – склонялся к мягкому мелодичному звучанию, самоучка Генка любил чего потяжелее. Несмотря на разногласия, до конца учебы они дружили, пережили немало приключений, но вскоре после выпуска пути их разошлись.
