«Ты виновата, дрянь!».
Слова отца калёным железом отпечатались в ее мозгу, растравили боль в сердце.
«Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть».
Лада не стала перечить родителю, пьяный гнев коего знала, как свои пять пальцев, и быстро собралась, побросав в рюкзак документы и всё самое необходимое.
Понуро опустив голову, девушка брела в сторону железнодорожного вокзала вдоль кутающихся в теплые сумерки улиц. Медленно зажигались фонари, летний ветерок шептался с листьями деревьев.
– Эй, Николаева!
Лада оглянулась и внутренне сжалась, ожидая удара. В последнее время от знакомых района, в котором она жила, ничего кроме гадостей ждать не приходилось. Будто человечность улетучилась, уступив место жестоким издёвкам.
– Что нужно? – глухо бросила она троим парням, что стояли у скамейки, расположившейся под кроной большого дуба, и курили.
– А если не секрет, сколько с тобой час стоит, Николаева? – спрашивал Митя, парень из параллельного класса.
– Может скидку по старой дружбе за минет? – со скабрезной ухмылкой поинтересовался Антон, ее давнишний сосед по парте в школе.
– Не жмись, Николаева, цену назови. Пятьсот рублей? – заглядывая ей в лицо, улыбался Вовка – парень из соседнего подъезда.
– Говорят, она только зеленые берет, – предположил Антон. – Тридцатку хватит?
– А у тебя она есть? – злобно сверкнув глазами, вздернула подбородок Лада.
– Что?! Ах ты, подстилка дешёвая! – взвился Антон, попытавшись ухватить ее локоть.
– Оставьте меня в покое! – Лада увернулась.
Нарастив скорость, она перешла на другую сторону улицы, юркнула за угол дома и на всякий случай глянула через плечо. Ее никто не преследовал. Парней отвлек темный автомобиль, подкативший прямо к ним, и они весело что-то обсуждая и махая руками в ее сторону, уселись в салон.
Мерзкие пересуды! И не менее мерзкий осадок в душе. От незаслуженного оскорбления слезы обиды навернулись на глаза, повиснув на ресницах. Подумать только, совсем казалось недавно, эти парни, будучи кто одноклассником, кто соседом, общались с ней в совершенно ином ключе. Они гуляли по вечерам веселыми шумными компаниями, ездили на озеро и вместе отдыхали, играли в волейбол и пели песни у костра. И вот наступило проклятое время, когда они были бы не против купить ее. Как быстро забылась дружба. И никто ничего не знал и не понимал. Да и не пытался особенно разобраться. Они приняли ту правду, которая показалась им наиболее интересной, продолжая мусолить то, о чем понятия не имели.
Девушка поджала губы и вошла в здание вокзала. И только здесь осознала, как запыхалась. Похоже, она бежала. Да только убежишь ли от себя? Приближаясь к кассам, растерянно застыла на месте – она совершенно не знала, куда ей податься. Тоскливые мысли тут же заполонили ее мозг. Поднявшись на второй этаж, она юркнула в один светлых залов ожидания, выбрала самый глухой, закрытый по возможности от посторонних глаз, уголок и обессиленно упала в первое попавшееся свободное кресло. Поставила локти на колени и обхватила голову руками; маленькие непослушные капельки начали срываться с ресниц, разбиваясь о плиточный пол. Плакала беззвучно, как привыкла это делать в последнее время, хотя хотелось орать во все горло так, чтобы голос пропал. Куда податься? Кому она нужна? «Порченная». Так назвала ее одна из тех бабулек, что судачили по вечерам на скамейках двора.
Сколько так она просидела не знала. Лямки рюкзака давили на плечи непосильной тяжестью, будто собрала туда весь мир. В висках боль отбивала чечетку. Лада шмыгнула носом и облизала пересохшие губы. И с ненавистью хмыкнула, разглядывая две лужицы у своих ног. Презирая свои слезы, спросила себя – когда это она стала ни на что не способной плаксивой слабачкой? Сделав парочку вдохов-выдохов, Лада достала бутылку воды из рюкзака и сделала несколько глотков. И ощутила, как мороз побежал по коже от осенившей ее догадки, стоило глазам остановиться на рекламном баннере. Какая-то туристическая компания приглашала гостей насладиться красотами сибирского края, обещая здоровый отдых на свежем воздухе, натуральные продукты и качественный сервис.
