ГЛАВА ПЕРВАЯ
АНТАРКТИДА
На стеклянном столе возле каждого мерного стакана стояла своя неполная мензурка с делениями до тысячи миллилитров. Жидкость, налитая в них, была разного цвета и густоты. Желтая – вязче, зелёная – жиже. Циля и Йошка, добавляя из пробирок в полупустой стакан по несколько капель, разбавляли себе напитки по своему усмотрению из наручной посуды. Первая – молоком, вторая – водой. Фляжки с ними, по форме напоминающие спаянные аллонжи, размером с утолщенный браслет, болтались у них на запястьях.
Шёл второй час полярной ночи. С каждым глотком, трезвея, девушки всё с большим удивлением оглядывались вокруг, замечая, как знакомое место преображается не в лучшую сторону. Студиозусы за соседними столиками расплывались в дыму, черно-белое пространство насыщалось акварельными разводами, будто на мокрой бумаге капли краски истирали прежнюю ретушь.
– Ты где воду достаёшь? – спросила Циля у Йошки шепотом.
– Не скажу, – ответила Йошка. – И вообще, много будешь знать, трезвой помрешь. Пей своё молоко. На выпускном и его не дадут.
– Это как же?
– А вот так. Будет водка с протеином. По цвету с молоком – один в один. Поняло? Существо?
– Но ведь они обещали, что на выпускной лучшим будут воду наливать!
– Ага! Ты им больше верь! В прошлом году двое кобелин решили красные дипломы обмыть, в туалете томатный сок только откупорили, так кто-то из геев заложил, и в них по пол-литра спирта влили. Микробюретками! Охрана, конечно, оторвалась: выдрала их наркологов по очереди. Преподам теперь не только монастыря, света белого не видать! В лагеря засунут к трансвеститам, на иглу да на морфий. А то и того хуже – на сбор винограда или на спиртзавод. Это даже отличникам не прощают. А остальных так долбят по задолженностям, как дьяволы налоговые.
– Боже мой! У меня всего одна четверка… неужели и меня!?
– По какой дисциплине?
– Сексуальное насилие…
– Ой-ой… А что так?
– Да препод такой достался… уж я его на лабораторной так отхлестала, а потом и со страпоном, и током… всё по программе, как учили… а ему всё мало было…
– Рука у тебя легкая. Я-то знаю… На яйца ему надо было наступить. Сразу бы «отлично» заорал.
– Да не было у него яиц.
– Сучка, что ли?
– Да нет, он из тех ещё пионеров. Ну, помнишь, по истории, они не только соски себе, а и яйца с половиной члена при приеме в организацию отрезали? А потом галстуки на шее завязывали, чтобы своих отличать?
– А-а, юннаты? Те, которые потом эти причиндалы вместе съедали и становились вегетарианцами? Они живы ещё?
– Очень даже живы. У нас на кафедре больше половины таких.
– Твою заразу! Так как же вы там экзамены сдаёте?
– Вот так. По трое, а то и по четверо. Группами. Который год уже… Послушай, а дай водички попробовать? Я ни разу ещё не пила…
– Перебьешься.
Дверь в пробирочную отворилась, в проеме появился голубоватый расплывчатый силуэт, похожий на земноводное, вставшее на задние конечности. Циля подтолкнула локтем руку Йошки.
– Гляди, сам Ги пожаловал!
Существо подползло к стойке и шлепнуло пятерней по столешнице. Пробмен двинул к нему мензурку с красными чернилами, не забыв плюнуть в неё для пены. Сделав глоток, Ги громко икнул и обернулся.
У Цили перехватило дыхание от восторга.
– Нет, ты слышала, какое внутреннее содержание?
– А то! – неискренне восхитилась Йошка. – Ещё бы пёрнул, цены бы ему не было…
– Вечно ты все усложняешь.
Ги смерил подруг уничтожающим взглядом и произнёс:
– Разбавляете?
Студентки замялись на стульчаках. Поправили браслеты, сдвинув их ближе к локтю, и отвели от Ги глаза в сторону. Циля одернула юбку, прикрывающую часть унитаза, на котором она сидела. Йошка, наоборот, подняла свою, раздвинув ноги, и заглянула под себя. Улыбнулась. Что-то там ей показалось забавным.
