Глава 1. Тёмный переулок и всё, что произошло дальше.
Окраина маленького захолустного городка… Страшный и тёмный переулок… Неярко, почти блекло, точно свеча перед рассветом в кабинете заснувшего писателя, всю ночь работающего над новым произведением, светит один единственный уличный фонарь. Звёзд на небе нет… Весь жемчуг ночного моря покрыли собой волны-тучи. Мороз так крепок, что воздух сделался хрустальным, из-за чего дышать больно. Когда вдыхаешь, кажется, что перед твоим носом разбивается морозная роза, а потом по всему телу, западая в самое сердце, рассыпаются маленькие льдинки-хрусталики осколков. Роза, мороз, осколки, сердце… Невольно, как-то само собой, вспоминается всем известная сказка Ганса – Христиана Андерсена, «Снежная Королева». Но вот только один вопрос, кто же ты сам в эту холодную ночь?… Капризная, избалованная принцесса, или непокорная маленькая разбойница, а, может, чопорная цветочница, или же сама Снежная Королева, с её прекрасными голубыми глазами и куском льда вместо сердца?… Но может именно ваше сердце, так же горячо, как сердце смелой крошки Герды, а душа так же мечтательна, как душа мальчика Кая?… Снег искрился, будто все исчезнувшие с небес звёзды превратились в снежинки и упали на землю. Тусклый серо-зелёный свет диска луны, искрясь, летел к земле, но на полпути растворялся в воздухе. Может и он замерзал, превращаясь, во множество снежинок?
В домах не горело ни одного огня, ни одного светильника. Люди боялись выйти в такую ночь на улицу, опасаясь воров и грабителей. Действительно, темень, снег, что недобрые люди ещё могли бы пожелать?!
Но что это?! За углом одного из домов был человек совсем иного рода. Закутавшись в плащ, бывший некогда белого или светло серого цвета, в подворотне лежала девушка, почти ребёнок едва ли на вид ей было более двадцати. На ней было светло-серое не очень богатое, с тонкой скромной, но красивой вышивкой, такого же цвета шляпка, расшитая белыми и серебристо-голубыми лентами, на руках были тонкие белые перчатки, при этом одна из рук чуть сжимала ручку саквояжа. Из-под шляпки выбились темные длинные каштановые волосы, тут же, как и томные ресницы, покрывающие глаза, осеребрились белым пушистым снегом. Цвет её лица было сложно угадать, потому что кожа приобрела настолько бледный оттенок, что едва ли цветом отличны от снега. Черты её лица были тонко выточены, аристократичны, но в тоже время выражали прямоту, честность, добросердечность и почти детскую наивность. Вся её фигурка, казалось, была выделена искусным мастером из белоснежного алебастра, и была чуждой и этому переулку и этому городку, и вообще всей этой ночи. Там она лежала завядающим, сорванным цветком на песке.
Фонарь отразил на доме чью-то черную закутанную в чёрный плащ тень. Очертания на стене дома могли рассказать о незнакомце только то, что он в плаще и шляпе с пером. Свет луны случаем упал на милое лицо девушки, благодаря этому человек в плаще заметил её: откуда не возьмись, в его руках появился фонарь, который он поднёс к её лицу и осветил его. За несколько секунд рассмотрев бледненькое личико, на котором не только тёмные ресницы и брови, но так же и некогда розовые пухлые губки были запорошены снегом. Он поставил фонарь на землю, взял ручку в белой перчатке и нащупал пульс:
– Бедняжка, она едва-едва жива, а ведь совсем ребёнок – тихо проговорил он, надо добавить, голос у него был приятный, бархатистый, хотя и проскальзывали в нём и звонкие юношеские нотки – Энрико – громче позвал он, беря на руки девушку – пора домой.
***
Милидия открыла глаза, которые тут же уткнулись в покрашенный белой краской потолок. Где-то тихо звучала красивая незнакомая музыка, кажется, это было фортепиано. Комната, где она оказалась, была не большой, но хорошенькой. Кровать, на которой лежала девушка, стояла у самого окна и лучи солнца, вышедшего из-за заснеженного леса, нежно озаряли каштановые волосы и личико девушке, приобрётшее бело-розовый здоровый оттенок. В углу беленький платяной шкафчик, письменный стол, у стены туалетный столик, возле которого пуфик, обитый сиреневым шёлком, на котором лежит её саквояж. К кровати приставлено кресло, такого же цвета, как и пуфик, на котором лежит скромное, но красивое платье из сиренево-голубого атласа с белыми переливами. Она убрала кровать, переоделась, в саквояже нашла свою расчёску и гребень для волос, свое же собственное платье и плащ она нашла в шкафу.
