Я стояла и изображала статую – ровную, спокойную, со взглядом, направленным в пространство.
Остальные тоже не двигались – весь первый курс Высшей Военной школы, все сорок с лишним человек, сейчас представляли собой идеальную такую шеренгу. А магистр Хипп шёл вдоль ряда и изучал «птенцов».
Чем ближе он подходил, тем тревожнее становилось на сердце, и тем больше хотелось верить в чудо. В то, что Хипп не заметит! Или притворится, будто не заметил. Тем более ничего особенного не произошло.
Ну да, две леди из шести стоят подранные. У одной синяк на скуле, у другой кровоподтёк и длинная царапина от уха и до самого декольте. Ещё у нас руки расцарапаны и волосы не такие роскошные как обычно. Но мы же не на светском рауте, тут нет жёстких требований к причёскам.
Магистр шёл, шёл… а потом споткнулся. Остановился напротив Миоль и кашлянул удивлённо:
– Кхм…
Заметил всё-таки? Эх, линялый ты хвост – как выражается лорд Эрвин.
– Леди? – повысив голос, позвал преподаватель. – Кто вас так? Что случилось?
В тренировочном зале повисла заинтригованная тишина.
С момента нашего появления сокурсники едва не лопались от любопытства, но их вопросы мы игнорировали. А не ответить преподавателю, конечно, нельзя.
Вот Бледная и призналась:
– Это Августа сделала. Мы немного повздорили.
Хипп резко повернул голову и приказал:
– Леди эс Тирд, шаг из строя. – А потом и моей противнице: – Вы тоже шаг вперёд.
Секунда и всё: мы отдельно, курс отдельно. И такие мурашки по спине побежали, что захотелось втянуть голову в плечи и провалиться сквозь пол.
Хипп дошёл до меня, осмотрел, и…
– Ну и кто так дерётся? – препод поморщился, словно наша неумелая драка его оскорбила. – Давайте-ка на маты.
О, нет. Только не это.
В смысле, Миоль, конечно, та ещё гадина, но у меня и с предыдущего раза всё болит.
Но Хипп моих мыслей не слышал, читать по лицу ему тоже не хотелось. Идея столкнуть нас на ринге воплощённому однозначно нравилась.
– Так, девушки! – едва мы разулись и добрались до мягкого покрытия, провозгласил дракон. – Обе в боевую стойку!
Мы подчинились. Лично у меня в этот момент искры из глаз вышибло – Миоль нанесла такой удар в бок, что до сих пор болело.
– Раунд тридцать секунд, – объявил Хипп. – В пах не бьём.
Тут он подумал и исправился:
– А нет, вам можно. На счёт «три» – бой. Раз, два… три!
Если он хотел поиздеваться, то получилось идеально. Просто наша первая потасовка закончилась меньше часа назад, и прямо сейчас мы ничего не могли. Даже ненавидеть друг друга удавалось с трудом! Хотя уж кто, а Миоль ненависти заслуживала.
Что сделала вечно брюзжащая и храпящая как конь соседка?
Миоль обвинила меня в воровстве!
Это произошло на рассвете – я встала пораньше, чтобы написать письмо её величеству Мелисе. Для начала нейтральное, просто навести мосты.
Я хотела немного рассказать о школе, о нашей учёбе, об успехах и трудностях… Но прежде, чем браться за перо, полезла в спрятанный под кроватью чемодан, чтобы достать почтовую шкатулку, замаскированную под очечный футляр.
Но футляра не нашлось. Я начала переворачивать всю комнату, попутно разбудила Миоль, и та, после коротких объяснений, полезла за своим средством связи. Её шкатулка была стилизована под узкий футляр для перчаток, вот только… его тоже не нашлось.
На шум в нашей комнате явились остальные, и вскоре стало понятно – ограбили всех и каждую. «Сувениры», выданные королевой, были единственным, что украли. Выходило, что кто-то проник на нашу территорию и порылся в вещах?
После того, как Эрвин наказал наглых пятикурсников полосой препятствий, мы перестали баррикадировать двери на ночь, но ограбление вряд ли случилось ночью.
Мы начали думать, и первым, на кого упало лично моё подозрение, стал сам эр Форс.
