— В одной далекой-предалекой стране жила одна девушка... И имя
той красавице было — Фрида… — так бабуля всегда начинала сказку,
когда я — еще маленькая девчонка — канючила снова поведать историю
таинственной Фриды.
Это имя звучало в моих детских ушах как музыка, как звонкая песня
под пронзительные звуки гитар. Знойный мотив, разительно
отличающийся от тех, что привычно разливались теплыми летними
вечерами в итальянском доме моей бабули. Упоительными и плавными
вечерами в сельском домике, где старенький проигрыватель крутил
черные виниловые пластинки.
— Nonna Серафина— лепетала я завороженно. — Расскажи, как Фрида
нашла в этих, как их там… в полях подкову из чистого золота.
— В пампасных лугах , — поправляла бабуля Серафина.
Закрыв глаза и натянув на себя мягкий стеганый плед, я слушала
ее и представляла, будто бы в ту далекую страну просто так не
попасть. Ни на самолете, да даже на большом воздушном шаре не
долететь. И в тех лугах, где Фрида нашла золотую подкову, обитают
неведомые науке зверьки-пампасы. Лопоухие, юркие словно
мыши-полёвки, что снуют по плодородным полям Сардинии.
— Да, та девушка, точнее, тогда ей еще было годков десять, так
вот, она правда нашла подкову из чистого золота. Фрида потерялась в
лугах, потому что старшие братья за ней не доследили… — гладя меня
по голове, рассказывала бабуля Серафина.
Многие думают, что мой родной остров Сардиния носит такое
название из-за того, что в тамошних морских водах полным-полно
сардин. Скажу прямо: ляпнешь такое коренному жителю чудесного
райского острова — и пиши пропало!
Гордые и крайне упрямые сардинцы знают много легенд, но
рассказывать их вам, любопытствующим иноземцам, не поторопятся. Мне
же больше нравится версия о том, что, когда Господь-бог создавал
мир людской, он ступил на гладь морскую и оставил там огромный
след, коим и стал остров в виде тверди земной. А наступил Господь
туда в «сандалиотисах» — что переводится с греческого как
«сандалии». Именно эту форму так напоминает Сардиния.
Но, без всяких сомнений, наиболее упертый и своенравный
представитель сардинцев — это мой отец, сеньор Силвио Рагацци —
строгий блюститель традиций и правил мафиозного клана…
Господи, как же достали эти семейные итальянские посиделки! Тетя
Лючия выглядит сейчас чудовищно. Нарядилась, будто гуляет последний
раз в жизни. Да еще ее этот макияж…
Отец любит устраивать пиры. Нам опять наготовили столько, сколько и
пятьдесят человек не осилит. Впрочем, виновница торжества — тетя
Лючия — заберет остатки с собой в одноразовых пластиковых
контейнерах.
— Эй, Серджио, — повелительно щелкает пальцами отец. — Круз совсем
скоро подъедет, предупреди на стойке, — доносится через гул голосов
оживленно беседующих родственничков.
Круз, боже мой! ОН! Сколько мы не сталкивались нос к носу? Месяца
два?
Горячая волна разливается по телу под ставшим вдруг жутко тесным
платьем. У меня кружится голова, а массивные серьги и браслеты
будто тяжелеют. Господи, да я вот-вот сплющусь! Превращусь в сырую
основу для пиццы, шлепнусь на пол и намертво приклеюсь к дорогому
деревянному паркету.
Я неловко поднимаюсь с дивана и на слабых ногах иду к выходу из
зала.
— Ты куда? — хмыкает здоровяк-Винс, преграждая мне дорогу.
— Не твое дело, пропусти. — Пытаюсь обогнуть охранника.
— Лира, ты знаешь правила, — как-то сочувственно произносит он
полушепотом.
— Ладно, я только в туалет и обратно, можно? — упрашиваю Винса,
которого знаю тысячу лет как довольно снисходительного парня. — Не
надо меня караулить, пожалуйста. Просто выйти следом и постой у
вип-зала. Я быстро.
