Началась моя история с одного похищения. Моего. До того момента я работала в больнице программистом, вела однообразную жизнь, даже скучную, потому что работы было очень много, а времени почему-то очень не хватало. Личная жизнь моя не сложилась, и я целиком ушла в рутину скриптов и язык программирования. «Для здоровья» у меня был Андрей (мой начальник), с которым мы занимались сексом «на скорую руку» в обеденный перерыв каждую четную пятницу, а по нечётным понедельникам встречались в «любовном гнездышке». Мне этого вполне хватало, как и ему, потому что его брак уже пятый год шел ко дну благодаря теще, переехавший к ним после смерти тестя, и на сексуальный контакт его благоверная не шла. Какой здравый мужик выдержит пять лет без секса?!
В общем, у меня так и повелось: дом – работа, работа-дом. Магазины я посещала редко, в основном онлайн доставки, либо перекусы. Детей у меня не было и готовить для себя одной мне было лень, хотя готовила я вкусно, когда была замужем, даже научилась печь торты и пирожные, изучила различные кухни, в то время как мой муж трахал молодую мулатку.
Меня даже мысли о бывшем выводят из себя моментально. И надо же мне было в ту пятницу зайти к ней за солью?! До сих пор помню тот день.
Лиана открыла мне дверь в чем мать родила и… пригласила на «тройничок». Она же и сдала экс мужа, попросив принести пачку соли к порогу. Я даже не устроила сцен, когда увидела. Просто пошла домой, собрала все его вещи, от щетки до приставки, выставила за дверь, вставила в замок ключ, чтоб он не смог войти, врубила музыку, открыла вина и послала его к чертям под песню Лолиты «Пошлю его на..».
С тех пор он преследовал меня: названивал, умолял простить, грозился вскрыть себе вены или выброситься в окно. Даже к моим родителям приезжал, упрашивал нас помирить. Я не дала ему шанса. Ну не верю я, что люди меняются.
Продала квартиру через месяц (мы жили в моей собственности), переехала в другой город, устроилась на работу и зажила для себя.
Мне тридцать лет, зовут Анна. Имею приятную внешность, стабильный доход и попугая по кличке Мопс, доставшегося от бывшего мужа, любимыми словами которого были «мразь» и «скотина». Эти слова Мопсу запомнились особо, потому что именно так муж ко мне обращался последние полгода нашей совместной жизни.
На работе был очередной завал. В мой кабинет буквально ввалился какой-то смуглый парень с приятной внешностью.
– Мне нужен хозяин, – заговорил он с сильным акцентом, что немного пугало.
Я не расистка, нет, конечно, но после утренней истории в больнице мне стало жутко. Буквально вчера в отделении интенсивной терапии умер богатый араб. Для всех была версия, что он умер от инфекции. У нас в стране сейчас эпидемия короновирусной инфекции, которая вроде идёт на спад. Но никто не застрахован. И этого араба привезли в наш город прямиком из аэропорта, где сняли с самолёта уже с шестьюдесятью процентами поражения лёгких. Шансов было мало. Врачи боролись как могли, но тщетно, и к вечеру его не стало. Но самое интересное было не поражение лёгких, а газ, который он вдыхал, пока его пытались откачать. Все, как обычно, спихнули на врачебную ошибку, хотя маска с этим газом была на нем с момента снятия с самолёта.
Моей работой была зачистка информации, просачивающейся в сеть. Я успевала зачистить все, что мне указали, но какой-то горе-блогер решил осветить это, чтобы пропиариться. Мне было сложно его вычислить, но я прорвалась в его компьютер и удалила всю информацию.
На работе все забегали. Куча репортёров и журналистов пытались ухватить хоть какую-нибудь информацию, но у нас были указания – никому ничего не разглашать. А сегодня утром, и это в нечётный понедельник, какой-то псих устроил пальбу в отделении, в процессе которых пострадали два врача, четыре пациента, погибла дежурная медсестра, санитарка и мой любопытный коллега. Самое страшное, что мой кабинет находился рядом с отделением, и, когда это все началось, я сидела в наушниках и ни черта не слышала. Владимир, мой коллега, вышел из кабинета в тот момент, когда стрелок пытался скрыться. Я только успела снять наушники, как раздался хлопок, и тело Владимира осело около двери. Я была в шоке, но не закричала. Это, видимо, спасло мне жизнь.
