Это позор, Агния...
Самый настоящий позор!
Вот уже второй час я сижу и мучаюсь со счетами за коммуналку.
Губы давно искусаны до крови, ногти сгрызены под корень, а в моей
голове так и не появляется понимание того, как за месяц я смогла
потратить семнадцать кубометров воды, живя в квартире совершенно
одна!
Ууу!
То ли коммунальщики так обнаглели с ценами, то ли я такая
транжира, любящая каждый вечер после репетиций устраивать себе
ванные омовения в бассейне и джакузи вместе разом. Ведь ещё и за
газ, электричество и мусоропровод платить...
И где-то там плачет моя скромная, копеечная стипендия в сумке...
эх...
В холодильнике давно шаром покати, осенним ботинкам скоро третий
год пойдёт, а бабушка в своё время сказала, что я со своим
«талантом» точно буду блистать на лучших сценах мира, ездить на
дорогих лимузинах и есть икру тазами
Ага, конечно!
Эх, бабуля, как же ты ошибалась…
Нет, бабушку я люблю и дело всей своей жизни тоже, однако нынче
бесперспективные, безголосые пианистки много не зарабатывают, а
жаль...
По схожей низменно материальной причине в этом году я не сдавала
вступительные в консерваторию, решив что оконченного с отличием
музыкального колледжа мне хватит с головой, но увы…
Только вот я совсем не рассчитывала, что с моим дипломом о
среднем образовании на мое резюме будут откликаться лишь с
предложениями детские песенки на утренниках в садах играть, либо же
в сомнительных кабаках по ночам выступать. А уж за какие гроши мне
все это предлагали даже вспоминать не хочется…
Вот и приходится тяжело вздыхать, украдкой вытирая подступающие
горькие слёзы.
Прости, бабуля, не оправдала я твои ожидания...
Моя безумно любимая и обожаемая бабушка была заслуженным
преподавателем кафедры теории музыки в столичной консерватории.
Двадцать пять лет работы со студентами, семь лет работы деканом
факультета и... вся жизнь в постигании музыки...
Наверное, больше нет такой же личности на свете, как моя
великовозрастная родственница, кто с таким же фанатизмом относился
бы к своей работе. Она никогда не уходила из консерватории раньше
позднего вечера. Забывала поесть или выпить прописанные врачом
таблетки, но никогда не памятовала о том, какие и в каком порядке
стоят у нее в особый ряд партитуры.
Даже дома, имея лишь трухлявый, отживающий свои последние года
рояль, постоянно расстраивающийся с началом отопительного сезона,
она мотала нервы соседям, играя этюды даже ночью.
Не даром ведь у нас краска с батареи так быстро слазила, потому
как колотят нам по ним чем ни попадя...
Наверное, поэтому, когда другие узнавали, что мой дед был
глухим, шутили, что именно такой мужик мог стерпеть мою
бабулю...
Эх, скучаю по дедушке.
Его уже вот как семь лет уже нет в живых. Да и годины бабушки не
за горами... Вот и сижу теперь в совершенно пустой, одинокой
квартире со своими платежами одна, зная, что даже в двенадцать ночи
никто домой после генеральной репетиции не вернётся...
***
- Нет, ну ты меня послушай! - кричит мне в трубку Лола, а на
фоне я слышу звук работающей фрезы.
Опять маникюр, наверное, переделывает, хотя он у неё даже не
отрос. Как бросила на первом курсе инструменталку, так и делает
теперь себе каждые две недели новые ноготочки: никак не нарадуется
подобной возможности.
Для нас, пианистов, это, увы, невиданная роскошь, в которой я
впрочем то и не видела смысла. Ну, не красно-сине-зеленые у меня
ногти и что теперь? Горевать из-за этого что ли?
- Ты зря что ли на эти курсы последний деньги спустила?! Говорю
тебе, на вакансию секретарши или помощницы откликнется гораздо
больше работодателей!
- Да какие там курсы? Так, баловство одно, - отнекивалась я,
выбирая яблоки в магазине у дома. С приходом осенней поры наливные
красавицы радуют глаз своими румяными, аппетитными боками, а мой
полупустой кошелёк своей приятной ценой. Нынче это единственные
фрукты, которые мне, к сожалению, доступны, - У меня же диплома
нет...
