Площадка двора перед основным корпусом Ташкентского текстильного института была заполнена поступающими абитуриентами, их родителями, студентами различных курсов, переживающих за своих младших друзей и родственников. Шел 1968 год. В то время никто не придавал значения и не пытался рассматривать национальный состав присутствовавших. А было большое разнообразие: узбеки, таджики, казахи, туркмены, русские, корейцы, греки, евреи, украинцы и, если вдаваться в подробности, еще не мало людей различных этнических групп. Все говорили по русски, экзамены сдавались на русском языке, основной состав преподавателей – русские и евреи. Состав этот, можно сказать, исторически, со времен 30-х годов и эвакуации московского института в военные годы, поддерживался профессорами и доцентами тех лет и вновь подготовленными специалистами 50-х годов, а так же небольшими свежими силами подрастающей интеллигенции национальной республики.
Была уже вторая половина дня июля месяца, ташкентская жара, утомление от переживаний и все ждали решение приемной комиссии по последнему списку поступавших на инженерный механико-технологический факультет для получения квалификации инженер-технолог.
Наконец вышел член комиссии и с заметным акцентом начал с просьбы к людям – отойти подальше в стороны. Он машинально махнул листком бумаги со списком поступивших, который на мгновение, от взмаха, развернулся содержанием к ожидающим. Этого случайного движения было достаточно, чтобы Лиля Клавдина не то зрительно, не то интуитивно поняла, что ее фамилия там, в этом списке, и что ее судьба решена. Фамилия действительно прозвучала, но удивляться предчувствию уже не было времени, так как в душе зрела радость и естественное удовлетворение достигнутым, как бывает в случае длительных и настойчивых усилий, а в голове замелькали соображения по ближайшим срочным делам, которые появились от перспективы вступления в новую социальную среду.
Усилия были и правда длительные, а среда предстояла в самом деле новая.
Вокруг расходились люди, кто радостный, кто расстроенный. Стояли молодые ребята с группами своей поддержки, заново прикидывали сумму баллов, набранных на экзаменах, и не все казалось понятным: были принятые с меньшим числом баллов.
А секрет прост. В то время, имеющие производственный стаж по выбранной профессии, имели преимущество перед остальными, как и медалисты, если сдали первый экзамен на пятерку.
Вполне рациональные решения, которые долгие годы имели место в данных судьбоносных моментах.
Вечером, в рабочем общежитии, которое было расположено на улице им. Мукими (по дороге в направлении строящегося нового района Чиланзар) и, которое конечно же являлось социальным объектом большого хлопчатобумажного текстилькомбината, Лиля поняла, что дни предстоят не легкие. Еще во дворе института всем поступившим было предложено прочитать объявление, из которого следовало, что буквально завтра нужно явиться на площадку перед учебным корпусом с запасом еды, теплыми вещами и даже постельными принадлежностями. Ну и прочими мелочами. Предстояло где-то отрабатывать с неделю или больше.
Все бы ладно, но постель в рабочем общежитии выносить запрещалось, теплых вещей минимум, да и не для сельхозработ. В этих размышлениях даже забылось, что с работы было освобождение только на сдачу экзаменов.
Утром, к назначенному времени, во дворе ВУЗа Лиля рассматривала своих, теперь уже, однокурсников. Было на что смотреть: масса рулонов полосатых матрасов, много раскладушек, сумки с вещами, сумки с продуктами и термосами.
