ЭЛЕКТРОПОЭТОЛОГИЯ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА. ПРОЛОГ
«Электрификация – вот первый пролетарский роман», – заявил молодой журналист Андрей Платонов, формулируя основы своей зарождающейся поэтики в программной статье «Пролетарская поэзия», вышедшей в 1921 году. Написанный в 1931 году фрагмент «Технический роман» свидетельствует, что Платонов в течение десятилетия не выпускал из виду замысел создания романа об электрификации, который так и не был написан.
Однако я берусь утверждать, что роман этот все же был создан Платоновым, и, более того, попытаюсь его реконструировать, озаглавив «Электророман Андрея Платонова». Под этим романом надо понимать общность всех его нарративов об электрификации, возникших с 1921 по 1931 год: рассказы, новеллы, драмы, публицистика, а также служебные записки, технические разработки и «биографический текст» – ту жизненную среду электротехника Платонова, значение которой для понимания писателя Платонова до сих пор недостаточно изучено.
На протяжении десятилетия электрификации советской России Андрей Платонов создал Электророман, не известный на сегодняшний день исследователям его творчества. Обозначив столь радикальный тезис, поспешу обосновать его возможность ссылками на авторитеты. Наталья Корниенко показала в своем текстологическом исследовании, что большинство текстов 1920‐х годов Платонов сочинял с намерением переработать их в будущий роман1. Речь идет об экспериментальных приближениях коротких произведений к романной форме, которые в представлении автора должны были переступить границы жанра2.
Этот основополагающий тезис будет в дальнейшем расширен и конкретизирован, исходя из того, что Платонов с 1921 по 1931 год не только «нащупывал» подходы к романной форме, но и стремился воплотить конкретный материал в Электророманe. Более того, на мой взгляд, можно установить некую закономерность между циклами мотивов электричества, присутствующими в творчестве автора (его приближение к Электророману), и важными этапами формирования его самобытного литературного стиля. Углубим тезис: мотивы электричества являются своего рода мотором развития инновативных приемов и техник повествования в творчестве Платонова. Электророман тем самым можно рассматривать как «игровой движок» (game engine) – центральный программный компонент его прозы 1920‐х годов, невидимо работающий и обеспечивающий внутреннюю взаимосвязь, стабильность и целостность его литературного творчества.
Аналитический вокабулярий компьютерных игр выбран не случайно. Принимая всерьез ранний поэтический манифест Платонова, прокламирующий электрификацию как первый пролетарский роман, и рассматривая совокупность его произведений, посвященных электричеству и электрификации России, как единый нарратив, имманентный литературному творчеству Платонова, я предлагаю рассматривать Электророман Андрея Платонова как предтечу постмодернистского романа, предвосхитившую приемы постмодернистского письма – интертекстуальность, повышенную метафикциональность, экспериментальное нелинейное повествование, распределенность аукториальной речи вплоть до гипертекстуальной структуры сетевой литературы.
Открытие постмодернистских техник повествования проистекает у Платонова из последовательного художественного поиска радикального обновления литературных приемов для репрезентации электричества, которое, по убеждению автора, не могло быть адекватно представлено традиционными структурами литературного текста. Тут Платонов вступает на проблемное поле, которое было предметом дебатов еще в раннем немецком романтизме: как отобразить неотобразимое? Как рассказать о природном явлении, которое ускользает от непосредственного чувственного восприятия?
