- Мне довольно часто снится сон.
Будто я иду по дороге, иду бесцельно. Вдалеке показывается дом, и я
решаю, что иду именно к нему. Приближаюсь… и останавливаюсь, не
доходя. А потом… потом он как бы сам ко мне приближается, но это
выглядит так, словно так и надо, как будто это часть моего пути к
нему. Вот он плывёт ко мне… и я уже понимаю, что всё, можно войти.
Двери сами раскрываются, я делаю шаг. А он, этот дом, вроде бы тоже
делает шаг, и я оказываюсь раздавленной под ним.
- Это всё?
- Да, от этого я просыпаюсь. Мне
становится больно. Я умираю во сне.
- То есть это кошмар?
- Поначалу всё довольно спокойно. А
потом да, под конец настоящий кошмар.
- И с какой регулярностью вам это
снится?
- После каждой встречи с… ним.
Аверин А. И., психоаналитик (как
написано на табличке двери его кабинета), подавил тяжёлый
непрофессиональный вздох. Он смотрел на свою пациентку, которая
старательно прятала свой взгляд на дрожащих тонких пальцах, и
думал, что же ей не живётся спокойно. Ведь давно всё понятно.
- Как часто вы продолжаете с ним
видеться?
- Пару раз на неделе.
Аверин отметил, что ей стало проще,
когда вынужденный монолог завершился, и она снова может говорить
короткими фразами. Многие называют это состояние «ком в горле».
Психоаналитик раздумывал, стоит ли вновь проговаривать очевидное.
Со стороны казалось, что он даёт пациентке собраться с мыслями.
- Я… я всё понимаю, - пробормотала
она совсем тихо. Аверин давно заметил, что ей некомфортно первой
нарушать молчание. – И я оборвала все отношения, но… мы работаем
вместе, я вынуждена… то есть…
Она вздохнула и затихла. В отличие от
Аверина, она могла позволить себе вздыхать. На секунду он ей
позавидовал.
- Дело не в том, чтобы избегать с ним
встреч. Дело в том, чтобы научиться спокойно видеть его и общаться
с ним, если того требуют обстоятельства. И без последствий в виде
кошмарных снов.
Ему показалось, что пациентка
приобрела виноватый вид. Что и подтвердилось её следующими
словами.
- Я пыталась… но он давит на меня… он
сильнее, делает, что хочет…
- Зачем вы вообще сравниваете ваши
силы? Вы что, соревнуетесь? Не вступайте с ним в борьбу, не
реагируйте на его выпады. Тогда отпадёт сама необходимость
оценивать, кто из вас может давить.
Пациентка глянула на часы. Время
сеанса истекло, Аверин уже минут десять назад это засёк, но что
поделать, если его визави предпочитает самое важное говорить в
самом конце?
«Снова придётся расписание сдвигать»,
- недовольно подумал он и покосился на стационарный рабочий
телефон. Его секретарь пока не звонит, значит, справляется.
- Я пойду.
Тихий неуверенный голос. Она что,
спрашивает разрешения?
- Конечно, прошу прощения, что не
следил за временем, - они оба поднялись с кресел. – Жду вас на
следующей неделе. Пожалуйста, сообщите секретарю наше время.
Из-за графика работы пациентки они не
могли встречаться в одни и те же часы, поэтому Аверину каждый раз
приходилось корректировать расписание на неделю. Ему не казалось
это чем-то зазорным, в отличие от большинства его коллег. Эта
женщина… точнее, девушка, нуждалась в помощи.
- До свидания, - с лёгким кивком
попрощалась она.
Руки пожимать не стали, он помнил,
как она в первый сеанс чуть до потолка не подскочила, едва он
коснулся её. Бедняжка.
Подождав секунд пятнадцать,
психоаналитик трусовато высунул голову за дверь и быстро окинул
взглядом коридор, где вполне мог ожидать его следующий пациент.
Пока никого не было. Аверин вернулся к себе, прикрыл плотно дверь и
сел за рабочий стол, привычным движением распахивая папку.
Это была папка с заметками и досье на
только что покинувшую кабинет пациентку. Вверху значилось имя:
Красильникова Мелисса Фёдоровна. Рядом маленькое фото вроде тех,
что делают для паспорта. Дальше стандартные данные вроде места и
даты рождения, адреса проживания. Имя ведущего
врача-психоаналитика: Аверин Архип Ильич. Он снова мысленно
запнулся, задев взглядом свои ФИО. Из всех трёх слов он предпочитал
первое, то ли из-за благозвучия, то ли из-за меньшей
претенциозности в сравнении с остальными двумя. Хотя Мелисса
Фёдоровна – тоже непростое словосочетание.
