Кирилл стоял молча, глядя прямо перед собой. Кажется, только сейчас он понял, какая опасность ему угрожает. Из темноты комнаты, заваленной строительным мусором и различным хламом, выплыло лицо. Нет, это уже не было лицом. Скорее совершенно спокойная, не выражающая эмоций маска, серая от пыли, с едва заметными кровавыми подтеками. Единственным живым пятном на этой маске оставались глаза. Но даже глаза, несмотря на отражающиеся в них огоньки уличного фонаря, еле пробивающегося в темноту полуразрушенного здания, казались совершенно холодными. Смотреть в них Кириллу было до жути страшно, но отвернуться он не мог. Подобно кролику перед удавом, он заворожено продолжал пялиться в две черные, изредка пробиваемые лучами фонаря точки.
Противник молчал и был совершенно спокоен. Кирилл хотел заговорить с ним, но дыхание неожиданно перехватило. Поздно. Все уже было сказано, наступило время действий. Как бы услышав его мысли, тень напротив начала движение. Поразительно, но шагов слышно не было, несмотря на тяжелые военные ботинки и попадающиеся им навстречу осколки стекла и кирпича, они не издавали ни скрипа. Тень двигалась плавно и совершенно бесшумно, по крайней мере, так показалось Кириллу. Может, виной тому был страх, полностью овладевший им, а может, сказывались давние навыки его противника.
Бежать!
Бежать без оглядки из этого чертового города! Но ноги больше не слушались хозяина. Поясницу обхватило стальными тисками, будто кто-то очень большой и сильный сдавил своей рукой столб позвоночника, полностью подавляя волю и не давая возможности сдвинуться с места.
Похоже, это конец. Чтобы там ни говорили любители порассуждать, но в тот момент Кирилл не думал ни о боге, ни о родных, ни о близких. Пустота. Холодная, черная пустота. От этого страх становился еще сильнее. Наконец из глубин подсознания мелькнул тонкий луч надежды. В мозгу яркой вспышкой озарилось.
Это все ненастоящее!
Это не со мной!
Это сон! Или даже, нет, это другая реальность!
Хватаясь за эту мысль обеими руками, как за спасательный круг, Кирилл попытался сбросить оцепенение. И вот в тот момент, когда нога в тяжелом военном ботинке уже устремилась к нему, реальность начала видоизменяться. Обломки кирпича, доски, пивные бутылки, в большом количестве валяющиеся на полу, стали постепенно сливаться в единую серую массу. Стены теряли свою четкость. Света стало больше. Кто-то большой и сильный вдруг резко освободил Кирилла, возвращая назад волю, возможность двигаться и уверенность в себе.
Через несколько секунд он проснулся.
День выдался на редкость замечательным. Немного прохладным, но солнечным. В воздухе чувствовалось неотвратимое приближение осени. Кирилл шел по улице, напевая и улыбаясь идущим навстречу прохожим. Остатки странного сна начисто вымыли из памяти контрастный душ и черный молотый кофе.
Сегодня был его день. Сегодня его радовало все, даже то, на что он никогда не обращал внимания. Например, воробьи, купающиеся в пыли.
Кажется, это к дождю… – возникло в голове, и шаг сам собою замедлился. А ну и черт с ним! Дождь, значит дождь. Сто лет под дождем не гулял!
Молодые березки стояли вдоль аллеи, в их зелени уже все отчетливее стали просматриваться желтые полоски перекрашенных осенью листьев.
Будто мелированные, – подумал Кирилл, и тут же сам улыбнулся своей мысли. – Надо бы запомнить оборот, может быть, удастся продать очередному клиенту.
Шесть лет в рекламном бизнесе все-таки приучили его делать акцент на подобных вещах и стараться запоминать ощущения.
