«Горький роман»
…Летом 1921 года знаменитая американская танцовщица Айседора Дункан по приглашению советского правительства приехала в Москву, чтобы отдать свой труд, опыт и навыки русским детям.
«Дункан назвали «царицей жестов», – писал о ней Луначарский, – но из всех ее жестов этот последний – поездка в революционную Россию, вопреки навеянным на нее страхам, – самый красивый и заслуживает наиболее громких аплодисментов».
Сразу же после приезда Дункан нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский поручил мне как журналисту, близкому к хореографическому искусству, позаботиться о Дункан и ее спутницах, а потом в течение очень долгих лет, не бросая, правда, никогда пера, журналистики, литературы, я руководил сначала школой, затем студией и, наконец, Московским театром-студией имени Айседоры Дункан.
Первые месяцы работы с Дункан и свели меня с одним из замечательных русских поэтов-лириков Сергеем Александровичем Есениным.
Я прожил с Айседорой Дункан и Сергеем Есениным в Москве под одной кровлей почти три года, немного путешествовал с ними, был свидетелем первой их встречи, в моей памяти жива история их большой любви, которую Луначарский назвал потом «горьким романом»…
Имя Айседоры Дункан, ирландки по национальности, родившейся в Америке, стало известно в начале 1900-х годов. Она призывала к реформе искусства, быта, школы и являлась носительницей идеи о всеобщем художественно-физическом воспитании детей, проповедовала раскрепощение женщины в самом широком смысле этого слова. В своем искусстве Дункан стремилась к органической связи танца с музыкой и к естественной выразительности движений.
После Октябрьской революции ее неудержимо потянуло в новую Россию. Она приезжает в Москву для того, чтобы создать школу художественно-физического воспитания детей. «Я хочу, – говорила она, – чтобы рабочий класс за все свои лишения и страдания, которые он нес годами, получил бы высшую награду, видя своих детей бодрыми и прекрасными».
В книге «Моя жизнь» Дункан писала, что она «старалась найти и наконец нашла первоначало всякого движения…» и что она «стремилась постигнуть единый ритм движения в природе».
Писатель Николай Никитин, близко знавший Есенина, так характеризует Айседору Дункан: «Это была великая артистка и, очевидно, это был большой человек. Об этом говорят последние страницы ее жизни.
Приехать совершенно бескорыстно в советскую Россию, едва оправившуюся от исторических пожаров, нужды и голода… Поверить в эту Россию мог человек лишь незаурядный. Вспомните годы… Презреть богатство, свою мировую славу, которая, правда, была уже на закате, все-таки не просто…, но и не в этом дело. Она могла жить в полном довольстве, спокойно. Но она говорила в те годы, что не может так жить, что только Россия может быть родиной не купленного золотом искусства».
О том, что ощущала Дункан, когда ехала с женой Литвинова из Лондона через Ревель и Петроград в Москву, она писала в своей книге: «…По пути в Россию я чувствовала то, что должна испытывать душа, уходящая после смерти в другой мир, я думала, что навсегда расстаюсь с европейским укладом жизни. Я видела, что идеальное государство, каким оно представилось Платону, Карлу Марксу и Ленину, чудом осуществилось на земле. Со всем жаром существа, разочаровавшегося в попытках претворить в жизнь в Европе свои художественные видения, я готовилась вступить в идеальное государство коммунизма…».
Из старого мира она шла в новый, не зная, что в обетованной земле найдет и большую, последнюю в жизни любовь…
