Я не знаю, почему он продолжает
приходить в мою спальню год из года. А уж почему я позволяю ему
делать это, тем более не знаю.
Он – моя зависимость. Вот только
так я способна объяснить свои действия и поступки. Я подсела на
него, как кофеманы на чашку утреннего эспрессо, и схожу с
ума.
Наши отношения, которые и
отношениями-то назвать нельзя, не совсем нормальные. Но они
необходимы мне. Отчаянно необходимы.
оооОООооо
В доме тихо. Никакие звуки не нарушают его спокойствия, лишь
случайный самовольный скрип деревянных половиц и шелест волн,
доносящийся из приоткрытого окна. Море шепчет, будто рассказывает
великую тайну.
Я переворачиваюсь на бок и откладываю телефон на тумбочку,
лишаясь последнего источника света. Делаю глубокий вдох. Морской
южный воздух наполняет лёгкие. Он нагрелся за день и уже успел
остыть, ведь температура упала почти до тринадцати градусов. А мне
нравится такая свежесть, по которой я успеваю соскучиться за целый
год. Так что я натягиваю одеяло повыше и закрываю глаза.
Но не успеваю заснуть. Потому что чувствую.
Чувствую его.
Воздух холодит спину, когда одеяло приподнимается и матрас
прогибается под его весом. Он ложится в кровать. Совсем
рядом. Так близко. Его тело тёплое и согревает меня, когда он
прижимается к моему. Руки проникают под подол ночной рубашки.
Задирают его. Скользят к животу. Кружат вокруг пупка. Носом он
утыкается мне в шею и глубоко вдыхает.
А я закрываю глаза. И сердце так колотится, что он наверняка
чувствует его бешеный ритм.
– Думала, что ты не придёшь, – в темноту шепчу я.
Мои глаза широко распахнуты, пока я жду его ответа.
А он отводит волосы от уха и губами пробует мочку на вкус.
Глубокие влажные поцелуи оставляют дорожку на шее, пока рука
скользит ниже в трусики. Где я уже вся влажная и нетерпеливая.
Он касается меня, дразнит пальцами, проникает глубже и
шепчет:
– Я всегда прихожу, Сонь. Каждую весну.
Чуть ранее
Я вздрагиваю, спускаясь с горы, и радуюсь, что сейчас не зима и
дорога не покрыта снегом. Как хорошо, что я бываю здесь лишь
весной. Последние пять-шесть лет это стало доброй традицией –
собираться тут всем скопом на майские праздники. И я искренне
радуюсь, что мы не потерялись после окончания школы, что наша
дружба всё так же крепка.
На юге страны уже довольно жарко, поэтому я открываю окно и
наслаждаюсь тёплым свежим воздухом с моря. Взгляд не отрывается от
извилистой дороги. Мне бы не хотелось въехать куда-нибудь и
застрять здесь часов этак на пять.
Включаю радио, по которому играют какие-то незатейливые песни.
На самом деле я уже сполна наслушалась их, пока ехала на юг из
Питера. Дорога заняла два дня с ночёвкой. Первый я гнала, как
сумасшедшая, чтобы покрыть большую часть пути.
Иметь собственный комфортный автомобиль – уже не привилегия, а
часть моей жизни. Да, мы порядком изменились за прошедшие годы. Но
неважно, кто мы теперь, где мы живём, чем занимаемся, мы
по-прежнему семья. И, наверное, всегда ею будем. Неважно, что в
наших жилах течёт неродная кровь, но есть узы, куда более крепкие.
И мне повезло, что в моей жизни это было и есть до сих пор.
По радио звучит «Папа, мама», которая в ту весну доносилась
разве что не из каждого утюга. И хоть слова песни отзываются во мне
горькой правдой, я улыбаюсь и не могу ничего с собой поделать.
Вспоминаю, как зародилась наша ненормально крепкая (для некоторых)
дружба почти десять лет назад.
В двенадцать моя жизнь круто переменилась. Всё встало с ног на
голову после смерти родителей. Мне повезло, что опека передала меня
бабушке, а не отправила в какое-нибудь одно из строгих казённых
заведений, откуда по обыкновению веет безнадёгой и беспросветом.
Вот так я оказалась на юге страны, вырванная из привычной жизни
северного сурового городка.
