Двигатель машины еле тянул из-за крутых подъемов и нехватки кислорода в механической коробке передач. Но они поднимались все выше. Удивительно: каждый поворот казался вершиной скалы, за которой возможно только бескрайнее небо, но всякий раз за поворотом маршрут неизменно летел вверх, опять обманывая ожидания путников.
Дорога была настолько узкой, что любому, кто был здесь в первый раз, почудилось бы, что на ней невозможно разъехаться со встречным транспортом. Но Елена вела смело, легко и плавно разъезжаясь со всеми. В прошлом году она часто ездила по серпантинам Тенерифе, и теперь страха не было, паники не было.
Вот показались облака, прямо над ними. Легкие, воздушные, они окутывали соседние верхушки скал, угрожая спуститься ниже и скрыть местность от глаз. И в этот самый момент дорога пошла резко вниз, безудержно петляя, словно река, струящаяся по скалам, пока не привела их к деревне Маска. Лена давно хотела показать это живописное место мужу.
В 1496 году это был последний оплот гуанчей, коренного населения, вскоре истребленного испанскими завоевателями. Гордый и свободолюбивый народ не пожелал склонять головы перед иноземцами и сражался до последнего. Из-за того, что деревня была крайне труднодоступной вплоть до середины 20 века, здесь в 15 веке и укрывались уцелевшие гуанчи. Но это был лишь вопрос времени. Вскоре испанцы смогли добраться и до деревни. Легенды слагали о мужестве туземцев перед злым роков: не желая сдаваться в рабство и склонять головы перед захватчиками, они дружно прыгали в пропасть.
Лена остановила машину заранее, чтобы взглянуть на хрупкую ладонь горного склона, вытянутую над ущельем и долиной. Ей представилось, как когда-то эта длань пыталась удержать загнанных на край мира гуанчей, но они рассыпались сквозь ее пальцы, чтобы встретиться с бездной.
Вся жизнь Лены и ее семьи в течение последних лет была похожа на бегство. В полтора года заболел старший сын, и почти год они меняли больницы, врачей, лечение, пока наконец не попали в последнее место, НИИ педиатрии. Если не смогли помочь там, значит, не помогут нигде. Вершина была пройдена.
И вот они уезжали каждые полгода на три месяца на Тенерифе, вопреки мнению врачей, пугавших Лену опасностями смены климата. Однако здесь, напротив, у сына сразу прошла сильная аллергия, улучшились анализы по основному заболеванию. Как мало, оказалось, нужно было для счастья.
Все ценности Лены и Саши были отформатированы. В юности они оба мечтали уехать в Москву, а затем, возможно, переехать в Лондон или Мюнхен. Сейчас же, когда все это у них было, жизнь в мегаполисе – в эпицентре цивилизации – казалась наказанием, а не наградой.
Детям нужен был чистый воздух и натуральные продукты. И не только для их здоровья. Будущее их потомков зависело от того, какие генетические мутации они получат сейчас, при своей жизни. Только сбежав сюда, на остров, где была хорошая экология, они могли не ухудшать их генетическое наследие. Пока это было безопасное место. Пока до него не добрались крупные производства.
Чем более технологичным становился мир, тем больше хотелось вернуться в более простые времена, когда можно было просто смотреть на скалы и размышлять, растворяясь в тишине и размываясь в горном воздухе, а не делать искусственные селфи на их фоне. Когда природа была не отравлена, а воздух – вкусным. Навязчивая мысль, как нелегко Лене было отделаться от нее.
У Маски они увидели группы европейских туристов, выходивших из автобусов.
– О боже! – сказала Лена недовольно. – Их намного меньше, но они все равно приехали. И все без масок!
– По-моему, это плохая идея, – Саша стал ворчать. – Я боюсь приближаться к этим европейцам. Наверняка кто-то из них заразный.
