Вы никогда не задавались вопросом о том, когда и как из жизни уходит радость? Нет, не способность смеяться над шутками друзей и анекдотами, прикольными высказываниями и статусами, которые вы читаете в нете, смешными роликами с умильными животными или проказами чужих детей. Нет, не это.
А просто лето почему-то становится не долгожданной порой открытий, свободы и радости, как в детстве, а кошмарно раздражающим раскаленным временем года, выматывающим из вас душу духотой, бесконечными днями и короткими ночами, когда даже отдохнуть от жары не успеваешь. И ты, как благословения, ждешь осени, когда будет уже не так невыносимо добираться на работу и с работы в этом жутком мареве.
Но вот приходит осень, и что же? Разве успеваешь заметить золотую листву, хрустальный свет и «лучезарные вечера», о которых с восторгом писали когда-то классики? Не-е-ет! Как-то почти незаметно жаркое лето превращается в мерзкий непрекращающийся дождь, слякоть, грязные лужи и противную сырость. И главное – с каждым годом это происходит все стремительней. И, шлепая по лужам домой, начинаешь ждать зимы. Когда все будет кругом белым и чистым, когда вместо слякоти будут… ну да, вы поняли – гололед на тротуарах, сосульки, норовящие снести полбашки, и мерзкий холод, от которого лопаются губы и стынет все внутри. Ну, вы в курсе, что и с весной все тоже с некоторых пор не слава Богу?
Скажете, я противная брюзга и законченная пессимистка? Что у меня затяжной ПМС и хронический депрессняк? Так я же не спорю. Все так. Только, проснувшись сегодня, я задала себе вопрос: когда же веселая, беззаботная, компанейская и легкая на подъем девчонка стала этой вечно задолбанной рутиной женщиной? И нет, дело не в том, что не хватает денег или я пашу как ломовая лошадь. Нет! Все у меня хорошо. И денег хватает, и в доме все нормально, и муж у меня успешный и не урод. И не ссоримся мы почти никогда. Так что тогда?
Будильник вырвал меня из этих совершенно бесполезных переживаний о смысле бытия. Рядом сонно завозился муж и привычно подгреб мое тело ближе, приветствуя утренней эрекцией. Наверное, меня должно даже радовать, что так начинается каждое наше совместное утро? Ого-го! Мы вместе почти пять лет, а мой муж все еще хочет меня! И наплевать, что это нормальное состояние для любого здорового мужика по утрам. Это ж, типа, должно льстить моему женскому самолюбию! Но вместо этого я чувствовала, как волна глухого раздражения поднялась внутри. Отстранилась от недвусмысленно трущегося об меня мужа. Он, недовольно заворчав, подтянул меня обратно и обхватил рукой грудь. Уткнувшись носом мне в затылок, начал целовать сзади шею и плечи. Я услышала, как изменилось его дыхание, и поняла, что он уже совсем проснулся и настроен серьезно. Саша мял мою грудь, пощипывал сосок, пытаясь добиться отклика. Движения его бедер становились настойчивей, член твердел под боксерами, привычно, почти до боли вжимаясь между моих ягодиц.
Я пару минут прислушивалась к своему телу и поняла, что не хочу. Только не опять так же, как изо дня в день, почти каждое утро. Я знала этот сценарий уже до мелочей. Его рука опустится между моих бедер в поисках влаги и, как обычно в последнее время, не найдет ее там. Но он, не смутившись, смочит слюной и опять опустит руку. Застонет мне: «Как же мне нравится, что ты всегда такая тесная». Попытается простимулировать меня пальцами. Надо сказать, что раньше у него это получалось очень хорошо и срабатывало без осечек. Но теперь, в спешке, по утрам, его движения слишком резкие и нетерпеливые. Словно он не ласкает меня, а ищет кнопку «вкл-выкл». Обычно я поддавалась, стараясь расслабиться, и, застонав, чтобы он решил, что все как надо, позволяла ему войти в свое тело. Ведь, как бы там ни было, перебирать не приходится. Бери, что дают. А последний год, после его повышения, мы реально виделись в адекватном состоянии только этот короткий момент по утрам. Вечером Саша приходил иногда так поздно, что я уже спала. Да и сам он к тому моменту способен только упасть и уснуть. Даже душ для него – это уже подвиг. Он реально любил свою работу и повышение это воспринял как вызов, выкладываясь на все сто, словно желая доказать всему миру, что лучше него с этой работой не справится никто. Я тоже любила свою работу, но все же так маниакально не была ей предана, хотя и уважала мужа за его целеустремленность. Поэтому только в эти короткие минуты по утрам он еще бывал таким, как раньше, пока сонный и не включил еще свой рабочий режим.
