– Марвел, мне конец?
– Да, сир, я не в состоянии сделать что-то ещё. – Старик склонил седую голову, в бессилии разведя руки.
Он был одним из тех немногих, что не боялся гнева правителя Салании. Да король и не гневался вовсе, он устал от боли, которая скручивала все внутренности в тугой узел при каждом приступе, а они случались всё чаще. Когда боль ослабевала, он думал о любимой жене, с которой вскоре предстояло встретиться. Он ждал этой встречи добрых двадцать лет, поэтому давно уже не боялся смерти.
Рядом с кроватью больного толкались придворные, а на краю постели сидела фаворитка, комкая в руках влажный платочек, не решаясь поднять глаза на своего господина и покровителя. Хошур не любил слёз, и все знали об этом. Он обвёл взглядом присутствующих, нахмурился. Тут же бесшумно приблизился старший советник, поймав вопросительный взгляд короля, отрицательно качнул головой. Король тяжело вздохнул, устало прикрыл глаза.
– Все вон, – произнёс совсем тихо, но его услышали.
Мрачные, будто тени, придворные устремились на выход. Сегодня они были наряжены в траур, все, словно он уже умер.
– Ступай, Фрэя, я не хочу, чтобы ты дожидалась моей кончины. Тебе отписано графство Вифар, поезжай туда, поживи, пока не утихнут сплетни…
Женщина рухнула на колени, хватаясь дрожащими руками за пальцы короля, и, заливаясь слезами, забормотала слова благодарности.
– Уходи, – выдохнул тот уже раздражённо. А когда за женщиной закрылась дверь, усмехнулся: – Марвел, я просил оставить меня.
– Сир, простите, но…
– Иди, обещаю, я не умру до приезда Камаша.
Старик поклонился и тоже оставил покои правителя.
– Ёжик, ты здесь? – Хошур поднял веки.
– Да, сир, – тихо, чуть не шёпотом откликнулась девушка, выходя из-за портьеры. Несколько бесшумных шагов – и свет от слабого светляка вырвал из сумрака её хрупкую фигурку. Она в отличие от остальных была одета в брюки и светлую блузку, затянутую корсетом, не изменяя своим пристрастиям в одежде даже в этот день.
– Как всегда не выполняешь мои распоряжения. – Улыбка чуть тронула его бледные губы. – Куда собралась?
– Не знаю, сир, может, в королевство Герру. – Девушка сделала ещё шаг, и король заметил покрасневшие глаза, которые она, впрочем, быстро отвела.
– Герру… Там не любят ведьм.
– Я ненадолго, – зло усмехнулась, – только найду одну мразь…
– Безумная, мне ты уже не поможешь, а сама погибнешь! – король даже сделал попытку приподняться, и голос его окреп от негодования.
Он знал, что запрещать что-либо этой упрямой бестии бесполезно. А она вбила себе в голову, что сможет справиться с Глизом – его отравителем, хитрым и изворотливым политиком, что не побрезговал замарать собственные руки убийством правителя сопредельного королевства. Бутылку вина они распили вместе за ужином, вот только Глиз готовился к этому ужину больше года, постепенно приучая свой организм к отраве. Приближённый Наркана – правителя Герру, он выполнял его приказ, но какое дело было девчонке до политики. Этот гад отравил её друга, подло, несправедливо, и не заслуживает прощения. И она позаботится, чтобы он умирал так же медленно, мучительно и неотвратимо, как это уже шесть дней происходит с королём. Сегодня с утра она говорила со старым Марвелом, предлагала влить свои силы, все, если потребуется, только за призрачный шанс, что король будет жить, но…
Кристина целый день курсировала по своей спальне не в силах придумать, как можно помочь другу, да, она ведьма и изо всех сил поддерживала короля, но… И опять это проклятое «НО». Поддерживать жизнь, тем самым дольше продлевая мучения, человека заменившего ей отца, нет, больше она не будет этого делать.
– Девочка, иди сюда, маленькая. – Хошур приподнял ослабевшую руку, и девчонка, метнувшись к кровати, подхватила её, прижав к груди. – Ну куда ты собралась, глупая, тебе не справиться с ним. Скоро приедут сыновья, я хотел, чтобы ты присмотрелась к Анвару. Если вы понравитесь друг другу, я благословляю ваш брак заранее, пока есть время. Не фыркай, он хороший, да и трон ему не светит, всё, как ты хотела. Маленький ёжик, – он ласково осмотрел её лицо, задержался на каштановых прядях, выбившихся из причёски, на выразительных серых глазах и улыбнулся, – знаешь, когда ты рядом, мне не так больно.
