Перед кабинетным столом, за которым восседал Кортес Мигель Альенте, стоял Думар.
– Ты лучший телохранитель Тео. – Говорил ему Куратор Солнечной системы после часовой беседы с ним перед поисковой экспедицией генерала Гаринова.
Кортес сделал паузу, как бы примериваясь к сказанным словам. Пауза затягивалась, и Думар решил, что от него ждут ответа.
– Так и что с того?
– Ответь мне, капитан, где может спрятаться Его Верховенство?
– Мне неизвестны были его мысли ни тогда, когда мы были у него на службе, ни тогда, когда его не стало. Откуда мне знать?
Кортес зло посмотрел на Думара. Он хорошо был осведомлен о помыслах этого преданного Тео командира личной охраны. Как в свою очередь и Думар был осведомлен о способностях Кортеса, поэтому он не думал в эти мгновения ни о чем. Тренинг по сдерживанию мыслей был на лицо, и это раздражало Кортеса, а он в свою очередь не мог заставить Думара пойти на детектор лжи. Окончательно убедившись в том, что с Думара вытянуть, что либо, не удасца, он решил прекратить этот бессмысленный допрос.
– Завтра я ознакомлю вас, господин капитан с заданием. А сегодня можете идти, капитан. – С нескрываемым раздражением сказал Кортес, повторив два раза "капитан".
Думар резко, по–военному, повернулся кругом, щелкая каблуками. И громовыми шагами проследовал к двери кабинета, и только перед самой дверью, остановился, сказав, процедив сквозь зубы.
– Господин Куратор, не капитан. Я, майор личной дворцовой охраны Тира, президента Лакии, славной и мирной страны, что была, когда–то на Фаетоне.
Кортес с ехидной ухмылкой, презрительно бросил ему в след.
– Можете идти, майор!
– Есть! – с достоинством отчеканил Думар, открывая дверь. Вскоре Кортесу послышались его удаляющиеся шаги по коридору. Куратор сделал сосредоточенное выражение лица и сконцентрировался на мысли вызова.
"Да! Я вас слушаю?", – потекла мысль в ответ запросу связи.
"Алеся, прошу зайти ко мне".
В это время, Алеся и Петр Собинов сидели за кухонным столом, и пили кофе. Тема была одна. Алеся мечтала стать человеком и, как она будет по–настоящему счастлива с ним Петром, и, как будут бегать рядом с ними их дети, и, как им будет хорошо всем вместе. Как вдруг неожиданно застыла на месте с дымящейся чашечкой кофе в руках. Глаза ее остекленели и не реагировали ни на что. Петр испуганно смотрел на робота, таких внезапных инсинуаций с Алесей он не наблюдал никогда. Собинов не знал, что предпринять, и стоит ли что–то вообще делать с этим, он не знал. В состоянии почти что стопора, Петр застыл и с интересом стал наблюдать за ней. Внезапно робот "очнулся".
– Мне надо срочно уйти. Вызывает Кортес на прием. – Пояснила Алеся, собираясь на прием.
– А отложит никак нельзя? – забеспокоился Петр.
– Нет. Я же на службе. И во мне заложена программа. Это в часы досуга я принадлежу себе и нам с тобой. Вот еще, почему я хочу стать человеком, чтобы не зависеть от капризов заложенной программы, от которой спасу нет нигде, даже сейчас? – в сердцах, чуть не плача, как человек, сказала Алеся.
Она быстро собралась и ушла, хлопнув дверью. Петр остался один…
– Алеся, – спросил Кортес, – скажи, что это у тебя за идея фикс, стать человеком? – впившись своим непроницаемым взглядом черных, как смоль глаз, спросил Кортес.
Девушка стояла перед письменным столом куратора на том самом месте, где с полчаса тому назад, стоял Думар. Потупив взгляд, молча, высматривала узор на мягком ворсистом ковре у себя под ногами. Кортес, не дождавшись ответа, продолжал.
– Ты же плод двух в высочайшей степени высокоразвитых цивилизаций Вселенной, и вдруг такое заявлять. – Он снова вопросительно стал смотреть на робота. Девушка молчала. Пауза затягивалась. И чтобы дать волю, как ей казалось человеческим чувствам, Алеся начала говорить.
