Корабль вышел из гавани, волны существенно увеличились и Русу, борясь с качкой, пришлось пошире расставить ноги, время от времени для устойчивости хватаясь за ближайшие канаты, клетки и леера. Впрочем, это совсем не мешало ему с безумной, упоенной радостью полной грудью вдыхать морской воздух свободы! И он никак не мог надышаться, широко раскрывая рот и весело подставляя лицо прохладному ветру и соленым брызгам!
Как долго он грезил об этом дне, ворочаясь в тесном вонючем сарае среди таких же как и он бедолаг! Сколько планов побега он строил! Сотни! И сотни же отметал! Как воин и охотник, он старался все продумать до мелочей. И эти мелочи-то и решали все дело! И вот наконец!…
Впрочем, лицо его снвоа стало равнодушно-спокойным, как и подобает мужчинам. Только чуть заметно вздохнул, опуская плечи. Однако рано еще радоваться.
Ему вдруг сильно захотелось пить. Рус быстро огляделся – к кому бы обратиться?
Корабль уверенно шел под парусами, и на палубе фактически никого не было – только рулевой наверху. Да ближе к носу судна кто-то возился с огнем в железном корыте.
Рус почуял запах пищи и уверенно направился к кашевару. Просторные темно-синие штаны, многажды подпоясанные красным поясом. Мягкие сандалии, кожаным ремешком привязанные к лодыжкам. Просторная желтая рубашка. Черная косуха на голове. В левом ухе – огромная серьга в виде краба.
– Скоро будет готово! – весело произнес тот, увидев приближающегося Руса. Кок на воткнутых над углями палочках небрежно поджаривал хлеб, мясо и овощи.
У Руса тут же потекли слюнки. Однако давно он не ел!
– Где тут у вас можно попить? – медленно, почти по слогам спросил Рус, надеясь, что матрос так лучше поймет его плохой греческий и радуясь тому, что сам понял его.
– Там, за клетками, бочка, – кивнул матрос в сторону мачты.
Рус сдержанным кивком поблагодарил, неторопливо удалясь. Действительно, у самой мачты стояла вместительная деревянная бочка. Рус снял такую же деревянную крышку, расположенным рядом черпаком зачерпнул воду, с удовольствием и от души напился. Тем более, что вода еще не успела нагреться и была ледяной, аж зубы ломило.
Впрочем, явственно ощущался привкус вина, но это его не удивило. Рус знал об этой особенности ромеев.
Потом он так же с удовольствием умылся. Грим смылся еще вчера, и поддерживать его дальше смысла не было никакого. Ведь главное, чтобы портовые работники, когда им опишут беглого раба, не смогли его опознать. А капитану и матросам должно быть все равно, как Рус выглядел тогда, и как – сейчас. Ведь он был с госпожой и, вполне возможно, это были ее причуды.
Вернулся в каюту, узнать, не мучает ли Феодору жажда. И к своему удивлению увидел девушку в нагнувшемся положении – она влажной тряпкой энергично протирала пол. Рус долго смотрел на ее соблазнительно выставленные бедра. Даже невольно сглотнул слюну.
– Что замер? – недовольно покосилась она, продолжая энергично двигать тряпкой и ее бедра также энергично двигались вправо-влево.
– Да так, – неопределенно ответил он, стоя в раскрытых дверях и подчеркнуто отвернувшись.
– Лучше помоги. Набери воду. – И она кивнула в сторону медного ведра, к толстой ручке которого была привязана длинная веревка с большим крюком на конце.
Рус все понял. Собрал в пучок веревку, взял ведро, вышел на палубу, подошел к ближайшему борту, зацепил крюк за леер, кинул ведро в море, дождался, когда оно начнет тонуть и за веревку вытащил обратно. Принес в каюту.
– Есть хочешь? – вдруг спросила Феодора, принявшись полоскать тряпку в ведре.
И Рус невольно вздрогнул от этого вопроса. Послушно кивнул, вспоминая мясо на палочках, почему-то решив, что девушка его сейчас и накормит.
– Капитан обещал кормить три раза – утром, в обед и вечером – как и всех пассажиров, – сказала Феодора. – Так что, наверное, уже скоро. Но пить хочется прямо сейчас.
