Приреченск, июнь, 2010
Ирина вошла в купе своего вагона, таща две огромные сумки. Вот, – подумала она, – как всегда, муж занят на работе и не смог проводить ее. А сумки просто неподъемные. Как же иначе? У них уже появились свежие помидоры и огурцы, все с грядки. У дяди и тетки в Приморске, правда, давно торгуют овощами, но они предпочитают все из супермаркета, наверняка напичканное всякой дрянью. Конечно, ее дядя, Михаил Наумович, сперва пожурит племянницу: дескать, зачем надрывалась, и тут такого добра хватает, а потом сядут они на кухне с тетей, да и прикончат все продукты. Может, молодая картошка останется до следующего обеда. Ирина примостила сумки под нижнюю полку, положила пакет с незатейливым ужином на стол и огляделась. Хорошо бы, если бы она была в купе одна! Все же путь неблизкий, чуть меньше суток, а попадется какая-нибудь болтливая бабка, которая не даст жизни до самого Приморска. При мысли об этом женщина поежилась. В прошлый раз к ней прицепилась такая словоохотливая дамочка, что через десять минут она знала всех ее родственников по именам и отчествам, а также домашних животных.
Что Ирина только ни делала, чтобы хоть немного отдохнуть от неинтересных ей разговоров! Женщина отворачивалась к стене, куталась в одеяло несмотря на жару. А тетка, словно не замечая настроения спутницы, тарахтела, как старая машина, вместо паров извергавшая все новые и новые факты своей личной жизни. В Приморск Ирина приехала со страшной головной болью. Нет, еще одного такого попутчика ей не пережить!
Женщина закрыла дверь в купе, чтобы взглянуть в зеркало. Дома она не успела навести красоту и сейчас с неудовольствием отметила бледность впалых щек, синеву под глазами, блеклые губы и жидкие волосы мышиного цвета. Надо же было уродиться такой некрасивой. Конечно, косметика могла подправить дело, да только не марафетиться же ей в вагоне! Сейчас придут две какие-нибудь старые кошелки, расположатся на нижних полках и обзовут ее про себя дамой легкого поведения. Словно в подтверждение ее мыслей, дверь в купе открылась, и здоровенный детина внес чемодан устрашающих размеров. Вслед за ним семенила сухонькая старушка с подсиненными волосами.
– Наверх давай, Никита! Петр Алексеевич снимет его.
Добрый молодец не стал спорить, лишь вежливо поинтересовался:
– Ты уверена, мать, что он встретит тебя?
Бабушка замялась:
– Так телеграмму же давали…
– А это ему до лампочки…
Старушка села на полку. Такого поворота событий она не предусмотрела. Сын не растерялся:
– Тогда бери такси и не жадничай. Мы не голодаем.
Он сгреб мамашу в охапку и запечатлел на ее щеке смачный поцелуй:
– Ну, пошел я… Вадик ждет…
Мать не стала его задерживать:
– Ступай, сынок.
– Привет нашим!
Детина сделал ручкой и скрылся в толпе на перроне. Бабушка, поджав накрашенные губки, прильнула к окну. Пока она не сказала ни слова своей попутчице, но Ирина уже почувствовала: вот то, чего она страшно боялась. Пожилая женщина словно прочитала ее мысли и решила подтвердить правильность предположения:
– До Приморска? – спросила она приветливо.
– Да. – ответила Ирина. Она где-то читала: если хочешь показать человеку нежелание общаться, отвечай односложно. Однако бабушка не страдала обидчивостью:
– Значит, вместе поедем… – она хотела еще что-то добавить, но тут в купе вошли двое: молодой мужчина чуть старше Ирины, одетый в светлый нарядный костюм, и женщина чуть моложе пожилой попутчицы. Блестящие маленькие глазки вошедшей говорили: она не прочь поболтать. Ирина вздохнула, сочувствуя самой себе, но вдруг попутчик, сразу бросивший на верхнюю полку чемодан, схватил ее за локоть и вытащил в коридор. Она удивленно посмотрела на него:
