К читателю!
Фустанеллой греки называют юбку с четырьмя сотнями складок, подобную килту шотландцев. Это одеяние роднит всех горцев, а красный греческий фареон-берет с кисточкой похож на турецкую феску, но попробуйте только упомянуть об этом в беседе с греком, как, впрочем, и о традиционном названии кофе, который заваривают на горячем песке. Греки слишком дорого заплатили за свою свободу, чтобы называть кофе турецким…
В этой книге, мой дорогой читатель, тебе будет очень трудно разобраться кто – герой, а кто – враг. Даже греки, которые потеряли полмиллиона своих граждан во время «трехсторонней оккупации» и после освобождения от нацистов, до сих пор полярны во мнении насчет того, кто развязал на долгие десятилетия гражданскую войну в их райской стране.
Виноваты ли в этом они сами, или русские, или англичане, которые сначала оставили греков наедине с Гитлером и Муссолини, прихватив с собой короля Георга II, а потом высадились в Элладе снова, не тронув немцев и позволив им беспрепятственно уйти…
А ведь это случилось. В декабре 1944 англичане расстреляли на площади Синтагматос сотни людей, в том числе безоружных женщин. А затем и похоронную процессию афинян, хоронивших расстрелянных. Три скорбящие эллинки несли транспарант, на котором неровным шрифтом было написано: «Когда народ находится перед угрозой тирании – он выбирает или цепи, или оружие!»
Англичане договорились с остатками вермахта и коллаборационистами вроде полицаев и ультраправых монархистов из организации «Х» о совместной борьбе против партизан, фактически освободивших Грецию.
Была ли эта операция «манной», как назвал ее Черчилль, или это насмешка над изголодавшимися детьми, над их матерями, над сопротивлением гордого народа, который даже, по признанию циничного Сталина, оттянул начало войны Гитлера против России?
«Теперь мы не говорим, что греки сражаются как герои, теперь мы говорим – герои сражаются как греки!» – открыто восхищался греческим народом Черчилль, но спустя несколько лет словно забыл об этой показной лести, подтверждая своими действиями афоризм греческого философа Диогена о том, что быстрее всего стареет благодарность. Англия направила в Грецию военный экспедиционный корпус, в два раза превышавший по численности тот, что противостоял фюреру в дни оккупации.
Интервенция британцев стала результатом секретного сговора Сталина и Черчилля. Их «процентное соглашение», написанное от руки обычным карандашом, поделило мир и предопределило судьбу Эллады.
Но как бы не решали судьбу Греции великие мира сего, эта легендарная страна всегда, даже в годы оккупации османами, немцами, итальянцами, болгарами, англичанами, оставалась свободной.
То ли поэтому, то ли по иной причине граф Мальборо, сэр Уинстон Черчилль, покидая Грецию в дни Рождества 1944 года, назвал Элладу «проклятой страной». А ведь греческие партизаны пощадили его лишь в знак уважения перед заслугами «члена Большой тройки». Ведь он запросто мог взлететь на воздух вместе со всем своим штабом в отеле с символичным названием «Британия», под который партизаны заложили целую тонну динамита. Но пожалели. Пронесло.
Англичане вместе с полчищами своих войск привезли в страну и беглого греческого короля, лояльного угасающей империи англосаксов. Но нет теперь Британской империи, нет и в Греции короля. Осталась только свобода. Она, быть может, не обитает в высоких правительственных кабинетах, она живет в сердце каждого грека.
Демократия – слово греческого происхождения, означающее «власть народа». Но есть ли эта власть на самом деле?
Так, еще до нашей эры в Греции бушевала Пелопоннесская война между Спартой и Афинами, и это была война между общественными формациями. В Спарте правили аристократы, в Афинах была провозглашена демократия. При этом и там, и там существовало рабство.
