У Толянчика был коронный трюк – двойной удар левой, завершаемый жестким крюком. Не самая заковыристая комбинация, но если проделать мастерски, приносит неплохой результат. Первый удар приходится как правило в перчатки, второй прошибает защиту, но самый подлый удар третий – тот, которого противник зачастую не ждет. Логичнее после левой пускать в ход правую, а потому третий крюк, наносимый все той же левой рукой, угадать чертовски сложно. Толян эту тройную комбинацию довел до совершенства. Я сам раз пять или шесть видел, как подобной тройной молнией он завершал свои бои. Кстати, и соперники позже признавались, что последний боковой для них оказывался полной неожиданностью. Вот и сейчас, подловив момент, Толян резко выбросил левую перчатку, немедленно скакнул вперед. Трижды голова противника мотнулась под его оплеухами, но четвертая досталась самому атакующему.
Чмок!.. Изо рта Толяна вылетела капа. Наголо обритый крепыш без всяких затей молотнул его подъемом ноги в ухо и опрокинул на пол. Мне показалось, что даже в этом гуле выкриков я расслышал, как стукнулся затылок моего приятеля о крытый брезентом настил. Публика повскакала с мест.
– Добей его, палу! Рви палу!..
– Мочи-и-и!…
Я поневоле зажмурился. Черт знает, чему их тут учили, но дрались они будь здоров! И удары держали, как бронтозавры из палеозоя. Дворцовая сборная без сомнения была сильнее нашей команды. Это я сразу просек. Потому что Петюк, который схватился с хозяевами перед самым выходом Толяна, не продержался на ринге и половины минуты. Всего-то секунд двадцать и успел профинтить. Деликатничал, стратег доморощенный, в толерантность решил поиграться! Вот и начал с интеллигентной такой разведки – левым джэбом, правым. А его без всякой разведки колотнули ступней в грудь и завалили. Тупо и без выкрутасов. Еще и счет не довели до десяти, а соперник уже демонстративно стянул перчатки. Знай, мол, наших, гости дорогие! Долго не засидитесь… Вот и следующая жертва, мой приятель Толянчик, сходу заработал гематомы под оба глаза и успел в первом же раунде побывать на полу. То, что он сумел подняться, отнюдь не утешало. Исход поединка предсказал бы и последний дилетант. Боксеру-камээснику приходилось по-настоящему тяжело. Пока он отпыхивался да отмахивался, противник, этакий бычок из сала и мышц, спешил довести начатое до конца. Шустро набирая очки на лоу-киках, он то и дело зажимал Толянчика в угол, массируя вражий пресс литым коленом, не забывая, понятное дело, про черепушку. Какие колокола звенели сейчас в Толянчиковой голове, нетрудно было себе представить. В древние времена так названивали, должно быть, молодые иноки, узревшие с колоколен приближение чужого войска. Короче говоря, полный кюл, как выражались чудаки из «Кин-дза-дзы». Плохо было Толянчику, плохо и скверно, а через него неважное самочувствие передавалось и всем его болельщикам в зале.
Любителем подобных шоу я себя не считал, а потому, поднявшись, вышел в раздевалку. Хуже нет, чем следить за избиением товарищей – особенно перед твоим собственным выходом. Наверное, в ту самую минуту я и понял со всей отчетливостью, что тоже проиграю. Сорок пять боев, семь поражений. Теперь будет восемь… Конечно, чепуха по сравнению с мировой революцией, но я-то не революционер! Какого фига мне подставляться! Может, взять и свинтить по-тихому? В конце-то концов, не я же должен был биться, а Боря Селиванов. Заменили в последний момент. Боря, хитрован этакий, точно знал, с кем его сведут на ринге – вот и решил не мудрить – сам где-то умудрился сломать левую клешню, ну, а меня кинули, понимаешь, на амбразуру.
