Я открыла глаза из-за женского визга
и резко поднялась с постели. Сейчас ночь, но почему-то в окне мне
померещилась яркая вспышка. Едкий запах защекотал обоняние и сдавил
грудную клетку. Я подскочила на ноги и подбежала к окну, чтобы
понять что за опасность в деревне, когда взрывная волна сбила меня
с ног. Я упала на дощатый пол хижины, чувствуя как ладони покрылись
мелкими, но кровоточащими царапинами. Попыталась подняться,
оперевшись об стол, но не удержалась и снова упала, разбивая
колени. Грохот от взрывов и автоматной очереди приглушили остальные
звуки. А сизый туман разъедал слизистую от чего у меня потекли
слезы.
Первородный страх окутал меня. Мне
показалось, что я задрожала всем телом от предчувствия скорой
расправы. Но я услышала женские крики и что-то во мне заставило не
сдаваться. Пока рано. Пока рано поддаваться панике.
Откуда тут опасность? Это ведь
деревня с обычными эфиопскими трудягами, которые хотели выжить. Они
жили здесь, чтобы прокормить себя и своих детей.
Уши заложило, а туман в голове не
собирался пропадать. Все перед глазами показалось размытым. Только
периодические вспышки ярко виднелись за окном. Я повторно
попыталась встать, но не успела. Кто-то проломил дверь моей хижины.
Огромная черная тень с автоматом в руках направилась ко мне.
Массивные кожаные армейские ботинки тяжело опускались, и вроде бы
глухой звук отзывался слишком четко и громко в туманной голове.
Черные пальцы больно впились в плечо, поднимая меня. Он не
задумался, что мне больно. Хуже того, когда я не сумела подняться,
неизвестный прикрикнул на меня на незнакомом диалекте. Я не поняла
его, но инстинкты кричали, что мне нужно его бояться. Моя жизнь
сейчас не в моих руках.
Мне пришлось подняться и пройти на
выход. Дуло автомата уперлось в правую лопатку, неприятно
покалывая. Я, запинаясь, переступила порог и окинула взглядом
долину.
Глаза давно слезились от едкости
вокруг. Сердце кольнуло от окружающей боли и страданий. Я увидела
как мужчины пытались бороться с захватчиками, но явно проигрывали
им. Женщины испугано кричали, пытаясь спасти детей. Но к сожалению
черных теней слишком много в нашей деревне. Кто-то из них поджигал
местные посевы, а кто-то вырубал скот. Недалеко от меня кто-то
истошно закричал, но крик резко прервался после одиночного
выстрела.
Что-то во мне сломалось. У меня
пропал воздух, и я начала задыхаться. Тень позади меня сильно
толкнула, чтобы поторопилась, но я не смогла идти. В изнеможении я
схватилась за руку неизвестного, пытаясь произнести слова помощи на
амхарском. Но страх парализовал память, из-за чего я выдавала
ужасную смесь на разных языках. Мой беспомощный вид не вызвал
сострадания у тени. Наоборот, он повысил голос и пнул меня, попав в
бедро.
Боль, страх, унижение. Никогда не
думала, что меня можно сломить. Но перед лицом реальной опасности я
оказалась слабой, обычной женщиной, которая молила о пощаде. Я
валялась на пыльной земле, слезы текли по щекам, руки дрожали, а
голова шла кругом.
Тень крепче прижала к себе автомат,
направляя в меня дуло. Вспышка ярко осветила мне лицо скрытое
маской. Темная кожа в прорези блестела, как и черные глаза. В них
не было сомнений или раздумий. Одна лишь цель и готовность
убить.
Стольких потеряв, я никогда не
ценила свою собственную жизнь. Она просто была, и мне казалось, что
я обязана ее прожить.
НО я вообще хотела ли иметь свою
жизнь? Хотела ли жить по-настоящему?
Вчера я бы не поняла вопроса, а
сейчас да. Я хотела жить. Хотела ценить счастье, которое мне
подарила судьба. Хотела поблагодарить за все, что получила и не
ценила. Принимала как должное. Потому что сейчас перед лицом смерти
я искренне хотела дожить до старости. Хотела видеть людей, которых
люблю. Хотела сказать, как они дороги моему сердцу.
