Едва он оказался за пределами пещеры с пауками, как тепло, наполнявшее его изнутри, куда-то ушло.
Ушло и умиротворение вместе с тем многоголосым шепотом.
От этого резкого контраста он лишь еще сильнее ощутил собственное одиночество. Тело Каи осталось там. Вернее, не осталось, – исчезло во вспышке пламени.
Да, острую боль души пауки забрали, но пустота на месте этой боли осталась, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Та пещера дала лишь временное умиротворение и спокойствие.
По бокам тоннеля Зур”дах видел все еще сияющих пауков-огневок, но их гипнотический успокаивающий эффект казался совсем слабым, по сравнению с теми пауками, в пещере. А может дело было в самой пещере, а не в пауках.
Через три-четыре сотни пройденных шагов огневки и вовсе исчезли и стало темно и холодно, почти так же как и на его душе.
Когда он шел шаг за шагом перед, то мысленно возвращался к тому, что произошло в той пещере и в одном он убедился точно, – Паучиха не привиделась ему в том, первом сне, – она существует.
Он просто сел у стены и закрыл глаза. Хотелось прийти в себя. Зур”дах глубоко вдохнул и задержал дыхание. Холодная поверхность стены за спиной будто помогала встряхнуться, убирая тот странный дурманящий эффект в мозгу, который еще немного оставался.
Кая… – подумал он, – Каи теперь нет. От нее совсем ничего не осталось. Совсем как от мамы. Кучка пепла.
Он взглянул на свою черную руку, которую окунул в остатки этого пепла.
Это Кая.
В пещере все происходило как в дурмане, но теперь наступило полное отрезвление. Чистый и холодный воздух заставлял встряхнуться. Он вдруг подумал, что можно было взять хотя бы локон ее волос – такие обычаи были в их племени, но он почему-то забыл это сделать как с мамой, так и с Каей.
Зур”дах стиснул зубы. Пауки действительно помогли. Убрали часть эмоций, убрали боль в груди, убрали слезы, убрали ощущение потери и вины и теперь ему не хотелось больше плакать от одного воспоминания о мертвом лице Каи. Вернее…плакать конечно хотелось, но он мог сдерживать себя.
Они что-то забрали.
И за это он был им благодарен. Как они это сделали он не знал, но это было и неважно.
Довольно скоро он попытался прислушаться к себе, потому что странное ощущение в крови не давало ему покоя. Оно появилось еще раньше, сразу после драки с большим пауком, но было не таким заметным, теперь же оно стало таким отчетливым, что игнорировать его стало невозможно.
Больше всего это было похоже на кусок непереваренной пищи, вот только сейчас этот непереваренный комок крови окутывал сердце и сдавливал его.
Он мешает.
Закрыв глаза он попытался ощутить всю эту кровь, которая так неожиданно Пробудилась в схватке с многоножкой. Именно она и кружила вокруг его сердца, будто выжидая чего-то.
Оказалось, достаточно мысленного усилия, попытки ощутить биение сердце – как он сразу почувствовал паучью кровь. Это произошло совсем легко.
После всего случившегося в его теле, в его ощущение что-то изменилось, и теперь он чувствовал кровь как цельный кусок, который по его желанию мог растягиваться, распыляться, удлиняться. Именно это сейчас он и пытался делать.
Наверное в течении нескольких часов, – ощущение времени Зур”дах потерял, – он только и делал, что управлял кровью, которая концентрировалась у сердца. Он заставлял ее перемещаться из одного участка тела в другой. Ему не нужно было смотреть куда он ее перемещает – он это чувствовал так, как если бы двигал пальцами собственной руки. Там, где кровь концентрировалась, гоблиненок начинал ощущать небольшой жар и покалывание. Вообще он не совсем понимал, если от этого какой–то толк.
Единственные места, куда его кровь никак не хотела перемещаться были руки по локоть, – измененные участки.
