Горбунки
Глава 1
– Ген, поворот не пропусти! А то глядишь, не дождутся нас бабулечка с дедулей!
Водитель, худощавый небритый мужик лет пятидесяти, обернулся и, сделав суровое лицо, прогудел: «Полковнику никто не пишет. Полковника никто не ждёт».
Девчонки снова прыснули.
– Ты нас так живыми не довезёшь. Помрём тут с тобой со смеху.
– Не боись, девчоночки, прорвёмся!
Снег валил хлопьями, залепляя стёкла. Дворники едва справлялись, и новенькая «двенашка» – крохотная точка на кружащейся земле, грозилась заглохнуть прямо посреди просёлочной дороги.
В этой прогревшейся уже машине, с этим простым мужиком и с Катей, с которой никогда и ничего не было ей страшно ехала бы Оленька всю оставшуюся жизнь.
Но дядя Гена резко свернул, и она, так и не разглядев сквозь заснеженное окно надписи на указателе, всё-таки поняла, что въехали они в Катину деревню – в Горбунки.
Когда-то была деревня большой, а теперь осталось в ней всего четыре жилых дома. Оленька, гадавшая, какой из них Катин, поёжилась и с опаской посмотрела на подругу, когда остановились они перед низким, будто вросшим гнилой грибницей в землю червивым домом-грибом с заколоченными крест-накрест окнами.
– Ген, ну ты чё? Глазёнки-то с утра промывал? – обиженно произнесла Катя.
– Тьфу ты! – Машина медленно попятилась. – Совсем вы меня, девчонки, заговорили!
Морозный воздух обжёг щёки.
– Вы весь гардероб сюда притащили, что ли? – вынимая из багажника два чемодана, поинтересовался водитель.
Катя хитро улыбнулась и протянула ему мятую купюру.
– Ну ты чего, Катюш, мы ж свои, – но денежку всё-таки взял, добавив: «Деткам тогда, на сладости».
– Ты, Ген, сладостями-то не увлекайся, тебе ещё нас обратно везти.
– Обижаешь, Катрин! Буду как штык! Значит, на неделю тут? Ну, маме Насте привет! Заходить уж не буду.
Он сел в машину и уехал.
За новым в снежных шапках забором стоял большой бревенчатый дом.
Было семь утра, но сквозь окна в резных наличниках просвечивал тусклый желтоватый свет. Из трубы на крыше валил дым.
Снег, нетронутый, девственно-белый, покрывал всё вокруг, и только прочищенная кем-то дорожка говорила о том, что их ждут.
Из отверстия внизу деревянной двери выскочил чёрный котёнок и промчался мимо.
– Кажется, у нас пополнение, – сказала Катя, и повернувшись к подруге, ободряюще улыбнулась: – Ну, вот, Оленька, мы и приехали. Давай-ка не робей. Заходи!
Они прошли через холодную веранду, которую Катя назвала крыльцом. Протащили чемоданы через тёмную маленькую комнатку – сени, и оказались перед обитой серой клеёнкой дверью.
Катя потянула за железную ручку. Из жаркой избы пахнуло супом, сладкими булочками и сушёными какими-то травками.
Маленькая полноватая старушка в шерстяном болотного цвета платке, в цветастом фланелевом халате, опираясь на гладкую палку, бросилась обнимать внучку. Она расцеловала её в щёки, в нос, в лоб, всюду.
– Любимочка моя! Приехала-таки!
Увидев Оленьку, она немного оробела.
– Бабуль, знакомься, это Оля. Подруга моя. Библиотекарь. Я тебе про неё рассказывала.
– А… Библиотекарь. Помню, помню.
Баба Настя, будто застеснявшись чего-то, улыбнулась, и между двух её передних зубов заметила Оленька такую же, как у Кати, щербинку.
И блеском карих глаз была она похожа на Катю, точнее, Катя была похожа на неё. Только иссиня-чёрные волосы внучки были модно подстрижены до плеч, а бабушкины, седые, спрятаны под платок.
– Что ж стоите-то. Одежду здесь вешайте. Руки мойте и за стол.
Бывшую впервые в деревенском доме Оленьку поразила огромная печка и жёлтые в оранжевых кругах занавеси вместо комнатных дверей.
Намыв руки под рукомойником заботливо подогретой кем-то водой, они пошли в комнату – залу.
Небольшая, квадратная, она отделялась от соседней комнаты неровной в блёклых обоях не доходящей до потолка стеной-перегородкой. Слева – высокая с горой взбитых подушек в кружевных покрывалах кровать, справа – промятый диванчик, прямо, между деревянными с двойными толстыми рамами окнами – покрытый ромашковой клеёнкой прямоугольный стол.
