Я в нерешительности остановилась перед входной дверью.
Сердце колотится в груди так, что тяжело дышать. Влад дома, я знаю, что он меня
ждет. Сегодня он звонил чаще обычного, но я не отвечала на звонки. Затем пошли
сообщения с угрозами. Я почти привыкла к его колкостям и беспочвенным
обвинениям. Теперь его слова не так сильно ранят мое сердце. И я не боюсь, что
он меня бросит. Почему? Наверное, просто устала постоянно бояться. Иногда
сердце становится черствым, даже если любишь. Раньше я в это не верила.
«Немедленно приходи! С кем ты?! Я знаю, что у тебя кто-то
есть!», «Что, почуяла себя крутой? Нашла мужика и решила, что все можешь?», «ты
будешь последней сукой, если оставишь меня вот так!».
Я сделала несколько глубоких вдохов, перед тем как открыть
дверь и войти в тусклый коридор. В пакете звякнули бутылки – он попросил купить
вино, но мне совсем не хочется его пить. Я устала. Устала от его
непредсказуемости. Стараясь не шуметь, стянула сапожки, повесила шубку на
крючок. В гостиной беззвучно работает телевизор, уютно светится апельсиновым
светом лампа в углу.
- Пришла? – в голосе Влада послышалась издевка, - решила
пожалеть, и на этот раз отшила своего любовника?
- У меня нет никакого любовника. – Я тяжело опустилась в
кресло напротив и сложила руки на коленях как школьница, - сильно болит? –
кивнула на ногу, - принести обезболивающее? Ты не притронулся к салату, я
сейчас приготовлю ужин.
- Да зачем же так утруждаться. – Влад сверкнул глазами и
приподнялся на локтях, подтягивая тело повыше. Слегка поморщился, показывая,
что нога все-таки, болит, - как-нибудь сам о себе позабочусь. Стоило поломать
ногу, как ты сразу показала истинное лицо. – Он зло огрызнулся, -
задерживаешься на своей гребаной работе, ведешь себя странно, не смотришь мне в
глаза. Считаешь меня дураком?
- Влад, я, правда, очень сильно устаю. И у меня никого нет,
кроме тебя. Нам нужны деньги, ты ведь прекрасно это знаешь! Пока ты не
работаешь, я беру дополнительные часы, потому что по-другому нельзя! Ты ведь
сам нахватал долгов…
Чувствую отчаяние и безысходность. И Влад это тоже
чувствует. Его глаза оживают, он слегка наклоняет голову, смотрит на меня,
прищурившись.
- Теперь всю жизнь будешь попрекать? Я же сказал, отработаю,
все отдам! Откуда я знал, что ногу сломаю? Но теперь я вижу, как ты ко мне
относишься на самом деле. Вижу, как ты меня любишь.
- Влад…
- Что, Влад? – он скривился, - ты не трахаешься со мной
несколько дней, потому что я калека?
- Нет, ты не калека, ты сумасшедший. – С трудом выдохнула я,
понимая, что мы снова начинаем ссориться, - сумасшедший, который не может
понять, что я выматываюсь на работе!
- На работе? Да что там сложного, не пойму? Сидишь, целый
день цветочки перебираешь! Ты вообще знаешь, что такое – тяжелая работа? – он
презрительно скривил губы и показательно взял в руки пульт от телевизора.
- Я на кухню, жарить рыбу.
Влад ничего не ответил, а я на ватных ногах прошла в ванную,
и минут пять стояла, склонившись перед раковиной и включив воду. По щекам текут
слезы, изредка, я утираю их, и шмыгаю носом. Нет, я не ждала от Влада, что он
станет мягким и понимающим. Если подумать, он таким никогда и не был. И я сама когда-то
полюбила его за животную грубость и дерзкий взгляд. Просто сейчас он вынужден
находиться дома, прикован к постели, и наверняка весь извелся – как же, теперь
нескоро попадет в «Пантеру» и увидит своих любимых телочек. Я горько
усмехнулась, вспоминая, сколько всего мне пришлось пережить, и сколько слез было
выплакано.
Мой Влад. Я помню, каким он был вначале. Его сильные руки
доводили меня до исступления, и мне хотелось кричать от наслаждения, каждый
раз, когда он проникает в меня. Даже обнимая и без конца целуя упругую,
мускулистую грудь, мне казалось, что этого слишком мало – я не могла насытиться
им, хотела раствориться в нем без остатка.
