горячее липкое красное левое

у меня здесь млечный.

окна настежь. подоконник дремлет,

приходили гости, заварили мяту-

станет чуть прохладней. вытекает лето-

оставляет яблок одинокий праздник-

розовая кожа. завтра понедельник-

годы хлещут. ливнями и смогом.

застревают в горле. шансов нет согреться-

подержав хоть за руку тебя часок —

подышать в коленца, стоя на коленцах.

солнца было мало и не давят сок.

завтра понедельник. простынёю мокрой.

островами в море. подышать в коленца

и узнать как пахнет твоя кожа у запястья.

это моё счастье.

это моё счастье.

засыпай, дружок.

пусть приснится счастье.

пусть приснится мама.

пусть приснится бог.

я больше не люблю тебя —

нельзя любить пустоту-

она пилит звенящим сухим стеклодувом-

ежедневные люди в день ото дня

не приходят ко мне за черту

умирать. им не мыслимы твои губы и скулы.

я больше не люблю тебя-

как нельзя любить лёд-

он раскалённей молота на кузнице.

ежедневные люди в день ото дня

наживо шьют себе рот-

мы же посмертно целуемся

скажи, что «всё. конец.» —

лёд полоснёт по венам-

и выдохнет рассвет

черёмухою в небе-

укажет янтарём

на жизнь-

взлохматят чернозём

стрижи.

скажи, что всё-конец-

я соберусь в дорогу-

и лягу на земле

под водостоком-

пар выплюнет корабль над небесами:

«как жаль, что не случилось счастья с нами» —

и уплывёт под парусами.

снег полосуют чьи-то сани.

чужие сани полосуют июльский снег.

пробило:( до кости) за-пол-лета:

трусливой шавкой подвывает затхлый двадцать первый век.

на смерть Поэта ждут приход Поэта.

я гужу как труба,

как бутылка из-под стекла-

пустая тара, —

знаю, ты так умеешь.

ты сам как труба-

я проточной водою

/и дождевой, конечно,/

по тебе с неба упала и текла

в озеро прозрачное голубое.

красивое-красивое-сияющее

как твои зелёные глаза,

суть не в колоре-

знаешь, что хотела я тебе тут рассказать-

твоим именем всё чаще – чаще

меня люди стали называть-

горе?

(-я крылья дал – я их и отрублю-

в бегах для крысы крылья не уместны.).

тебя легко выдернуть из своей жизни.

как пустоту и скуку-

как -не-любовь.

это не мой дом, не моя стихия.

три года большой срок, а шесть значительный.

я не горюю об этом времени-

у меня осталась музыка и слово, честность и прозрачность. развитие.

данность бытия.

но что осталось у тебя?

переиздание тебя?

из пространства пустоты я слышал звук твоей крови.

я слышал образование морщин в твоём лице.

каждый луч, каждый трепет, колыбельные соулы, —

из пространства такой звенящей боли

как в телескоп все звезды-великаны-танцуют-падают в ладони-

целуются щекой к щеке-

но из пространства пустоты враньё выдаёт свой истинный грязный чёрный,

хоть у него и задан белый прицел.

я легко тебя выброшу.

я не старьёвщик и не люблю пыль и тоскливые бесполезные предметы-

просто жаль, что эта история обретает неприятный вкус во рту \помпезный флёр трагической\-

но нет любви без соития. без взаимообмена. без лета.

без соучастия. без соприкосновения. без заботы и без жертвования-

такая не моя родная вселенная.

такая твоя – с переизданием товарного ушедшего-

вот только у Поэта

такая-

посмертная и через повешение

где за каждый твой сказанный слог твоя деятельная поступь и ответ?

я устал отстреливать твои фантомные боли как старую седую кривоногую шавку-

но ты снова и снова тащишь кастрюли и большую жратву в свои достойные оппоненты,

а я, дурень, приготовил музыку высших сфер, любовь, поэзию и шахматы.

выбираешь путь леди, клеймишь меня пубертатом —

клейми. (но!) следуй безупречно и последовательно этой идее —

навсегда и безвозвратно.

как подобает истинной леди.

не оборачиваясь на тени.

и не мечись, как шлюха припортовая-

между дальним отсеком и капитанской каютой-

не работает прежняя тактика, увы, дорогая,

терпит кровавый крах и порождает

лишь жалость да навевает скуку.