Научное приложение. Вып. CLIX
В оформлении обложки использована иллюстрация А.Н. Бенуа к поэме А.C. Пушкина «Медный всадник», 1915 © Бенуа Александр/ADAGP (Париж)/РАО (Москва), 2017
© И. Виницкий, 2017
© ООО «Новое литературное обозрение», 2017
* * *
Кто зло, кто без злобы
Смеется над Бобом.
Соседская лошадь – и та,
Впрягаясь в тележку,
Скрывает усмешку
Особым движеньем хвоста.
Вера Инбер
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.
М.В. Ломоносов
Коллега! Вам когда-нибудь бывало противно? Противно – в принципе. Если да, то Вы меня понимаете: в такие моменты помочь нашей чахлой литературоведческой братии может не столько бутылка шампанского или какая веселая комедия, сколько живая и интересная тема для размышления и исторической реконструкции. Такой темой для меня в последнее противное время стала творческая биография одного из самых осмеянных и самых оригинальных русских поэтов эпохи золотого века – графа Дмитрия Ивановича Хвостова (1757–1835).
Название цикла историко-литературных фрагментов, предложенных Вашему, коллега, вниманию, я позаимствовал у Юрия Николаевича Тынянова, любившего Хвостова любовью ученого, писателя, а может быть, еще сильней. Феномен Хвостова Тынянов исследовал в одной из своих лучших теоретических работ[1], вывел его яркий литературный образ в романах «Пушкин» и «Смерть Вазир-Мухтара» и хотел написать о незадачливом поэте-метромане отдельную повесть «Граф Сардинский» [Тынянов 1966: 134] (титул, полученный Хвостовым в 1799 году от короля Сардинии Виктора Эммануила IV, трон которого спас от безбожных карманьольцев великий дядя и могущественный покровитель Дмитрия Ивановича князь Александр Васильевич Суворов[2]). Столь пристальное внимание Юрия Николаевича к фигуре первого русского Сардинского графа понятно: без этого необыкновенного персонажа образ пушкинской эпохи и неполон, и скучен. Колоритный чудак в глазетовом камзоле; автор од и притч, кишащих забавными алогизмами и банальностями; навязчивый стихоплет, мучающий своими творениями несчастных слушателей; «русский Бавий» и «новый Тредиаковский»; «обломок» екатерининского века, «застрявший» в александровской эпохе и олицетворяющий «архаистическое явление мецената»; «отверженный Фебом» пиит, на которого в разное время опирались «затертые и обиженные литературные группы»; великолепный «чудодей и оригинал», литературный юродивый или Дон Кихот, живущий в своем смешном и никому не нужном поэтическом мире; значимая «мнимая величина» в бурной литературной истории первой трети XIX века. Какое богатство для наблюдателя и исследователя![3]
О Хвостове написано много чудесных статей и заметок[4], но, увы, ни одной научной биографии этого замечательного автора не существует[5]. Это несправедливо. Надо бы написать, очень хочется, только вот времени нет и как-то гадко вокруг, а, перефразируя самого Дмитрия Ивановича, если уж кому противно что, тому, конечно, все не надо ни на что. Так что, коллега, посылаю Вам вместо задуманной книги ее конспектик или компендиум, в который, с Вашего позволения, включаю некоторые попутные размышления и наблюдения (если в этой книге Вы найдете слишком много иллюстрирующих отступлений, то это нужно извинить чудачествами как сочинителя, так и его героя).
