Графиня Козель

Даже самые умные женщины часто бывают дурами. Поэтому нужно всегда держать наши коготки и колючки наготове. Иначе, ой, бя-я-да! Не было в старину двора пышнее, чем двор Августа Второго, Сильного, курфюрста Саксонии, короля польского и великого князя литовского. Разве только дворцам арабских шейхов слегка уступали в роскоши дворцы царственного саксонского бровеносца. Если верить Юзефу Крашевскому, то главным бриллиантом двора была Анна Козель. Как по мне, так или приврал историк-романист, или вкусы переменились за время, прошедшее со дня написания книги. Но редкой красавицей я бы Анну Козель не назвала, судя по портретам. Просто хорошенькая женщина не более. А уж любезный ее сердцу Август так и вообще не в моем вкусе. Вообще интересно, насколько точно один из самых известных и популярных польских романистов позапрошлого века следовал историческим фактам. Скажем так: старался следовать. А вот насколько получалось судить трудно. Поскольку в отличие от истории Франции, с которой мы более-менее знакомы, даже до прочтения Дюма, историю Польши, и тем более княжеств на территории современной Германии, мы не знаем совсем. Да и самого Крашевского изрядно подзабыли с тех самых времен, когда Польша перестала быть дружественной нам страной. Меж тем, нужно быть справедливыми. Польская литература по праву входит в серебряный фонд литературы мировой. Имена Сенкевича, Пруса, Мицкевича, Крашевского, Элизы Ожешко, Юлиуша Словацкого - звучат очень весомо и по сей день. Только вот меня терзают смутные сомнения о единоличном владении этими именами исключительно Польшей. Ибо до 1917 года Польша входила в состав Российской империи. И все выше перечисленные писатели в равной мере принадлежат и литературе русской. В чем же особенность польской литературы? В непрерывно звучащем, явно и подтекстом - jesteś polakiem. А если так, то главная твоя черта - гоноровость. Это знамя, которое несет и героиня романа, о котором мы говорим. И вот эта самая "гоноровость" сначала поднимает Анну на самый верх, а потом сбрасывает со скалы в глубокое мрачное подземелье. Нет, в самом начале Анна действует вполне правильно и умело. Но вот потом... Ни один ее поступок нельзя объяснить иначе, как тупейшим упрямством. Напрочь забыто, что гордыня - один из семи смертных грехов. И расплата не заставляет себя ждать. Жесток и коварен Август Сильный. Но так ли уж невинна голубка, попавшая в его сети? Автор, безусловно жалея свою героиню, тем не менее не может погрешить против истины: в своем маниакальном стремлении вырваться из Штольпена Анна идет буквально по трупам. Конечно, здесь есть определенная аллегория, соотносящаяся со взглядами писателя, убежденного, что Польша может обрести свободу только поступательным мирным путем, а не путем кровавых восстаний, обреченных на поражение. Особенность исторических романов в том, что никого нельзя ни осудить, ни возвысить. Имевшая место реально такова, какова есть и больше не какова. События можно преукрашать или поносить, но с людьми-то ничего не изменишь.! Вот и Юзеф Крашевский старается быть максимально отрешенным летописцем, воссоздающим хронику давних дней. Единственный, к кому он явно пристрастен и кого любит всей своей писательской душой - Раймонд Заклика. Писателю иногда трудно удержаться от того, чтобы не закричать со слезами: "Анна, одумайся! Обрати взор на этого своего единственно верного рыцаря, с которым только и возможно счастье, о котором можно мечтать". Но такой финал был бы уместен для сказки, а история дама суровая. Помимо романтической любовной истории, в кн иге есть масса любопытных исторических сведений из жизни Саксонии 18 века, в частности и о том, как выглядела когда столица этого германского княжества , город Дрезден, о проводимой с незапамятных времен лейпцигской ярмарке, о том, как противостояли друг другу Пруссия и Саксония И какую роль они играли в судьбе Польши. Невозможно не отметить огромный плюс этой книги - блистательный перевод великого русского писателя Николая Лескова. Читать/ не читать. Для тех, кому интересна история, но и для тех, кто не прочь всплакнуть над романтикой любви.