Грешный

Чтобы вы подумали, когда тело,

которое вы должны вскрывать,

вдруг чихнула, открыла глаза

и заорала на весь морг?

С вами такого не бывало?

Виктор Франк

— Что там у нас? — я подхожу к своей помощнице, и она указывает на тело девушки, лежащее на столе. Это миниатюрное создание, напоминающее самый хрупкий цветок. Глаза её закрыты, кожа безупречна, лицо безмятежно, губы пухлые и чувственные, волосы белоснежные, словно шёлк, бёдра округлые, талия тонкая, грудь большая и упругая.

— Начинаем вскрытие через десять минут, — говорит помощница, и мы с медсестрой выходим из кабинета, пытаясь понять, сама ли девушка умерла или кто-то ей помог.

За десять лет работы в морге я многое повидал, и думал, что уже не способен на эмоции, но эта девушка пробудила во мне то, что было давно забыто. Она была светлой и безмятежной, словно ангел.

— Доктор, кажется, кто-то ожил, — слышу я голос помощницы.

— Что? — я открываю дверь кабинета и застываю в недоумении.

— В каком смысле «ожил»? — спрашиваю я, бросая всё и направляясь в секционную.

Там я вижу ту самую девушку, которая лежала на столе. Я застываю в ступоре со скальпелем в руке и слышу нежный голос.

Сердце начинает биться быстрее, и я чувствую, как кровь отливает от лица. В голове мелькают мысли о том, что это может быть какой-то обман или галлюцинация. Но когда я подхожу ближе, то понимаю, что это реальность.

— Почему тут так холодно, всю задницу можно себе отморозить же. А где я и кто вы такой? Почему я голая?

— Маньяк пришел, чтобы надругаться и убить тебя, а, сори, ты и так была мертва. Давай подумаем еще, кем я могу быть? Точно патологоанатом. А холодно, дай подумать. Точно, мы же в морге. Кстати, голая по этой же причине. — Всё ещё пребывая в непонятном состоянии, вижу, как девушка пятится назад, снеся столик с инструментами.

— А я думала, Виктор Франкенштейн, — как же эта малышка удивится, когда узнает моё имя, но не уточнить я не мог.

— Это ещё почему? — Приподняв одну бровь, опускаю скальпель, кажется, сегодня мне он не пригодится.

— Мужик, это не у меня тело на вскрытие оживает. — Своевременно она решила прикрыть грудь, хотелось сказать, что уже всё видел.

— Чувствую порцию сарказма, но представлюсь, я Виктор. Виктор Франк, пошли, дохлик, в кабинет, наберу твоим родным, обрадую.

Начало.

В возрасте двадцати двух лет моя жизнь претерпела радикальные изменения. Будучи лучшей студенткой психологического факультета и дочерью обеспеченных родителей, я вернулась домой раньше времени, предвкушая долгожданные каникулы и отдых.

Войдя в гостиную, я была парализована ужасом. Мой отец, самый добрый и любящий на свете, стоял с пистолетом, направив его на молодого человека. Его лицо было покрыто синяками и гематомами, рука была вывернута под неестественным углом. Я не сразу узнала его. Когда я присмотрелась внимательнее, крик застрял у меня в горле. Это был Раян, мой жених.

Ужасный крик вырвался из моей груди. Я подбежала к нему, пытаясь защитить свою любовь.

— Папа! Что ты делаешь? - Я не верю своим глазам. Это кошмарный сон.

— Рина, дорогая, — произнёс он ласковым голосом, — пожалуйста, отойди от этого сукиного сына. Я не хочу причинить тебе вреда. Он не тот, за кого себя выдаёт.

Но я продолжала стоять, закрывая собой молодого человека. Впервые я ослушалась своего отца. Меня мучил только один вопрос: что происходит? Как мой отец мог так поступить? Он никогда не причинил бы вреда даже мухе.

Я видела, как в его глазах мелькнула тень сомнения, но он быстро взял себя в руки и направил пистолет на меня.

— Рина, если ты не отойдёшь, я выстрелю.

Его голос был твёрдым и решительным, но я знала, что он не сможет нажать на курок. Он любил меня больше жизни.