Судьба играет в жестокую игру.
Надо либо играть по ее правилам,
либо заставить ее играть по своим.
Дон – Аминадо
Женщина спотыкалась, падала, снова поднималась и из последних сил бежала по безлюдным улицам. Тускло – рыжие густые волосы разметались, засаленными прядями прилипли к миловидному, перекошенному маской ужаса лицу. Стук каблуков жалобным эхом разносился далеко впереди, дыхание сбилось, ноги едва передвигались от усталости. Она нервно вздрагивала при каждом отчаянном порыве и завывании свирепого ветра. Испуганно косилась на вывески безликих магазинов и серые рекламные щиты, которые жалобно постанывали и угрожали вот – вот обрушиться на несчастную. В голове билась лишь одна загнанная мысль:
– Нужно попросить о помощи! Я не могла остаться в целом городе одна! Не могла!
Но вместо крика вырывался сдавленный хрип. Страх сковывал сухое горло железным ржавым обручем.
Все. Тупик. Узкая, грязная улица закончилась глухим углом. Дальше дороги нет.
Путница прижалась спиной к ледяной, шершавой стене. Ощутила дрожь в измученном, продрогшем теле. Сердце готово вырваться из груди. Легкие разрываются от напряжения и холодного воздуха.
Несчастная с ужасом всмотрелась в темноту ночи. Шаги смертельного преследователя слышались все ближе, ближе, ближе. Бряцанье тяжелых цепей и скрежет огромного окровавленного топора об асфальт гипнотизировали.
Темнота расступилась и в свете фонаря показалась устрашающих размеров фигура убийцы. Голова монстра скрылась под тряпочным красным колпаком и на мир смотрели лишь пустые, наводящие тоску глазницы.
Женщина сжалась в комок и прошелестела:
– По – мо – гите!!
Опухший язык ворочался с трудом, не желал повиноваться.
Злой ветер подхватил слабый призыв о помощи и разорвал его в клочья.
Убийца взглянул на перепуганную жертву и разразился равнодушным хохотом.
Несчастная сползла на схваченную коркой льда землю. Ощутила дыхание близкой смерти.
Ногой – колонной великан придавил ее тонкие, скрюченные пальцы. Хрупкая женщина взвыла, но вместо крика послышался слабый жалобный стон. Он слился со свистом ветра и потонул в мокрой, мрачной мгле ночи.
Миг. И к тоскливому завыванию бешеного ветра добавился скрипучий вопль. Плечи несчастной затряслись от рыданий, она взглянула на руку – дрожащая культя повисла онемевшей от боли плетью, из свежей раны фонтанировала горячая кровь.
В ответ на вой человека совсем близко послышался вой лесного зверя. Ветер еще яростнее подхватил его тоску и плач. Раздробил на кусочки и разбросал по пустоте улиц.
Убийца занес топор прямо над головой обреченной.
Тупой удар и свет пропал.
Обезумевшая от боли жертва сдавленно вскрикнула и, тяжело дыша, подскочила на диване.
Что за гадость! Третий раз подряд снится один и тот же сон! Как в фильме ужасов! Бр – р!
Екатерина поежилась: страшные видения не желали отпускать из своих тесных объятий. Женщина недовольно повела плечами, словно стряхивала мерзкого слизняка. Сползла с мягкого покрывала.
Надо же, уснула в шесть вечера! Что теперь ночью делать – не понятно.
Раздражение нарастало с каждой минутой. После беспокойного забытья голова гудела, словно церковный колокол.
Екатерина Снежная тяжело опустилась в глубокое кресло в гостиной и задумалась. Второй месяц подряд она не могла найти выход из создавшегося положения. Сердце сжимала костлявая рука тоски, и некуда было от нее деться.
Сотни вопросов терзали госпожу губернатора. Воображение давало на них ответы, но они лишь сильнее ранили женщину. Где же сейчас Максим? Может в этот момент, когда жена думаю о нем, тешится в нежных, страстных объятьях очередной «Мисс мира»? Переживает ли дорогой муженек их разрыв так, как она? До скрежета зубов, до хруста извилин в опухшем мозге, до дикой ломоты в истосковавшемся теле, когда студеными ночами глубинное одиночество сковывает замерзшее тело. И тогда кажется: лежишь не в идеально расправленной кровати, а в могиле под толстенным, непроницаемым слоем слепой земли. И нет выхода! Как не кричи, выхода нет!
